На рабочий телефон пришёл местный звонок, который отличался от неместного другим порядком длинных и коротких трелей, я так и не научился их различать. Помощница Регины Петровны пошла в свою комнатку (а у заместителей Команданте были ещё отдельные помещения для помощников… и кулер); звонила Юсуфовна, велела мне немедленно зайти к Команданте. Я естественно подумал, что этот вызов касается увольнения. На всякий случай испугался. Около самых дверей приёмной шефа я повстречал его относительно нового помощника, мы с ним, как всегда поздоровались; меня немало удивило, что он, потрясая мою руку, задал риторический вопрос, назвав меня по имени: «Как дела, Поль? Работаешь?» «А? Да», — ответил я и поспешил к Команданте. Секретарша шефа сразу мне сказала, что меня ждут, и показала на дверь. Все эти мелкие события, как то: приветствия личного водителя, знания меня по имени помощником, нетерпеливое ожидание меня в кабинете, — по отдельности ничего не значили, но все вместе создавали впечатление особого отношения к моей персоне. Наверное, мне всё это кажется. Через секунду, как раз додумав предыдущую мысль, я предстал перед Команданте. Я приготовился услышать слова о моей некомпетентности и неработоспособности.
— Здравствуйте, шеф, — сказал я не своим голосом.
— Здравствуй, Павел, — ответил шеф со знакомым акцентом, не поднимая глаз от бумаг.
Я стоял и ждал, потом украдкой глянул на стену из множества небольших мониторов, посредством которых Команданте наблюдал за жизнью всего суда. Наконец шеф оторвался от бумаги, смерил меня долгим взглядом поверх очков, снял очки и положил их в футляр, начал тереть глаза, перестал тереть глаза, снова сфокусировал взгляд на мне и проговорил:
— Ты же вроде, водитель?..
Конец первой части
Часть II
Not
guilty
Всё что возможно — происходит;
возможно только то, что происходит
Ф. Кафка
Глава от рассказчика
Я-то знаю, что самые интересные истории — это истории нерассказанные. Получается, что эта история, состоящая (как и все истории) из нескольких крупных историй и множества совсем мелких историй — не самая интересная. Пусть так. Цепь событий и взгляд на эти события участников и свидетелей этих самых событий, а также взгляд под другим углом на события их участников и свидетелей — вот что такое история в объёмном взгляде на неё. Из этого следует, что во времени и пространстве события присутствуют в очень большой концентрации. Ещё я бы не стала умалять роль рассказчика. Хороший рассказчик должен уметь из тривиального набора событий сотворить Историю, да ещё и навязать читателю определённые мысли, да так, чтобы читатель думал, что это его собственные выводы; то же самое можно сказать о симпатиях и антипатиях к героям Истории.
Я считаю, что слово «писатель» должно быть заменено на слово «рассказчик», когда дело касается пересказа подлинной истории. Некоторые писатели говорили про себя, что они рассказчики, но они имели в виду только то, что пишут в своих книгах о событиях, происходивших непосредственно с ними. Хемингуэй тоже был рассказчиком своих историй.
Я же представляю себе «рассказчика», который пишет обо всем, о чём может написать, который компилирует и интерпретирует события. Я-то знаю, что самые интересные истории — это истории нерассказанные. Теперь знаю.
Глава 1
Двадцать первое января две тысячи двенадцатого, суббота. Московское время — девять часов утра. Город заморожен как десна перед удалением зуба. Из всех тёплых щелей валит пар. Мы с Тони едем по центру города в сторону промзоны и молчим. Я стараюсь приободрить себя мыслью о том, что вот уже целую неделю эксплуатирую новенькую иномарку ценой почти в миллион рублей, а в свидетельстве о регистрации транспортного средства и в паспорте технического средства записаны мои данные, но мысль упорно не фиксируется на приятных моментах бытия, а уводит моё воображение в какие-то устрашающие допущения. Тони в очередной раз вдыхает воздух для того, чтобы что-то сказать, но выдыхает не проронив ни слова. В районе колхозного рынка перед нами возникает огромный чёрный джип Мерседес. Я смотрю на буквы на его номере — «рак». Говорю Антону: «Неплохо зарабатываю онкологи». Антон с секунду фиксирует внимание на объекте, затем реагирует на шутку. «Это не онколог, это хачик с колхозного рынка», — монотонно произносит он. И действительно, — на следующем светофоре джип сворачивает к рынку. Отупение достигает пика. «Покурим?» — предлагаю я. «Ты же не хотел прокуривать новую машину», — вспоминает Тони. «Ладно, уж…» Мы закуриваем. Я пробую сменить настроение и представляю себе, что мы едем не по обледенелой Казани, а по какому-нибудь Северному Штату Америки. Типа, знаете, какой-то городок из которого все стараются выбраться. Я пытаюсь вспомнить один из американских фильмов, в котором действие происходит в маленьком городке в северном штате. Кое-что приходит на ум, названий я вспомнить не могу, но сюжет припоминаю. Настроение всегда улучшается, когда, как в детстве, начинаешь играть с реальностью.