Школьник пришел сфотографироваться. Винс садится за прилавок, берет журнал и ждет, пока Даг — тучный Даг с белой бородой и красным лицом, похожий на неудачного отпрыска Санта-Клауса, — закончит подделывать мальчишке удостоверение личности.
— Ну как оно, Винс?
Винс не отвечает, читая статью о новом «Форде-Эскорт», который должен проезжать сорок шесть миль на одном галлоне топлива, зато просторнее «Шеветт». Машины стали такими маленькими и приземистыми. Когда это случилось? Они похожи на коробки для завтраков. Наверное, автомобильным ворам одна морока. Где вы видели коробку для завтрака с четырьмя цилиндрами?
Даг ставит печать на новенькие водительские права, машет ими в воздухе, чтобы высохли, и протягивает мальчику. Берет двадцать долларов за труды.
— Если какой-нибудь бармен заграбастает, скажешь, что получил их в Сиэтле, понял?
Мальчик не может отвести взгляда от новенького документа. Наконец он улыбается — скобки на зубах и полно прыщей. Когда парнишка уходит, Винс кладет журнал на стойку.
— Для меня есть номера? — спрашивает Даг. Он опускает свой обширный зад на табурет у стойки. Винс протягивает ему листок бумаги, исписанный фамилиями и номерами из последней партии украденных кредиток.
Даг проводит пальцем по списку.
— В понедельник нормально?
— Вполне.
Даг наклоняется всем могучим телом, открывает ящик и достает стопку поддельных карточек, сделанных по номерам из прошлой партии Винса.
— Ну и где ты их достал? Не мог же ты свистнуть все номера с карточек в магазине пончиков.
Винс не отвечает.
— Что, так обделывают дела у вас на востоке страны?
Винс не отвечает.
Даг мрачнеет, просматривая номера.
— Черт, парень, ты чего такой нервный?
— Я не нервный.
— Так чего ж не скажешь, где взял номера?
Вопрос задается с деланным безразличием. Винс забирает фальшивые кредитки и протягивает Дагу небольшую пачку купюр.
— Да ладно тебе, — говорит Даг, пересчитывая деньги. — У меня есть право знать.
Винс опускает карточки в карман.
— Слушай, я неплохо представляю себе, как это делается, — продолжает Даг. — Знаешь, я уже полгода не сплю.
— Ладно, — кивает Винс. — Расскажи, как же это делается.
— Ну, ты где-то тыришь кредитки. Переписываешь номера и возвращаешь карточки, чтобы владельцы не подали заявление о пропаже. Я делаю дубликаты. Ты берешь дубликаты моего изготовления, покупаешь по ним всякую дрянь, продаешь эту дрянь, потом сбываешь карточки. Так что тебе платят дважды. Верно?
Винс не отвечает. Поворачивается, чтобы уйти.
— Да ладно тебе, — смеется Даг, — мы же партнеры. Ты что, думаешь, я пойду против тебя?
Винс останавливается и медленно оборачивается.
— Кто-то заставляет тебя пойти против меня?
Даг расправляет плечи.
— Ты это о чем?
— Это ты о чем?
— Я вообще ни о чем. Господи! Расслабься, Винс. Что ты как параноик?
Опять это слово. Винс молча смотрит на него и уходит. Заглядывает в магазин через витрину. Губы Дага беззвучно произносят: «Параноик».
Был в той жизни один старик по имени Мейер, державший магазин запчастей. На работу он брал только недавно прибывших иммигрантов из Вьетнама, потому что им можно меньше платить и, по утверждению Мейера, они еще недостаточно освоились в Америке, чтобы подставить его. Любил сиживать в своем большом кресле-качалке, пока мальчишки-вьетнамцы угоняли для него машины, разбирали их на запчасти и растаскивали по всему Нью-Джерси. Платил он им с гулькин нос. И вот однажды Мейер просто исчез. А уже на следующий день какой-то пожилой вьетнамец управлял автомагазином и сидел в кресле-качалке. Тут есть мораль — что-то насчет высокомерия. Или кресел-качалок. Так, сколько набежало? Пятьдесят восемь?
Винс Камден везде ходит пешком. За два года он так и не привык к машинам. Здесь все ездят, даже женщины. В этом городе пять парней приезжают в бар на пяти машинах, пьют пиво, садятся в свои пять машин и едут в следующий бар, который в трех домах от первого. Это не просто расточительность. Это варварство. Люди говорят, что в Спокане суровые зимы — нечто среднее между северным Нью-Йорком и Плутоном. Но если не считать несколько городов Флориды и Калифорнии, погода везде хреновая. Или слишком жарко, или слишком холодно, или слишком влажно, или еще что-то слишком. Нет, даже по морозу Винс предпочитал ходить пешком. Как сейчас — удаляясь от магазина Дага в центр города, который маячит впереди: несколько новеньких панельных двадцатиэтажек из стекла и стали, окруженных кирпичными и каменными пеньками. Ему нравится смотреть на эту группу зданий издали — представлять себе карнизы и колонны. Воображение заполняет пробелы.