Понятно, что без подготовки меня не пустили бы и на турник. А без верхней одежды не дали бы появиться в раздевалке. Даже если я дойду до душевой, то там случится та же история, что и в военкомате. Оттого, кстати, я и в школе по всяким баскеболам не прохожу. Начинать же спортивную карьеру вратарём-моталой или другим бобиком на футбольном поле не хочется Не Бочини. Но и у нас, слава богу, не Аргентина.
Секция
Секция греко-римской борьбы имени Гарри Николаича была организатором пискарёвской районной спартакиады имени Бориса Добробабы, по-новому говоря – добровольным спонсором этих загадочных соревнований. Приглашения висели на каждом столбе вплоть до человеческого позвоночного… Лично наблюдал, как на углу Замшина с Мечникова, пересекал дорогу человек с объявлением на спине. Объяление не шевелилось. Оно было прибито.
– Дожили, – решил я, – в СССР появился человек-бутерброд. Скоро рикши по улицам побегут… Рано или поздно придётся смириться с плантаторами на садовых участках. Или ещё что-нибудь интересное произойдёт.
…За дверью кто-то страшно орал: – «Добробаба-фестиваль» это вам не фестиваль авторской песни! Что? В одно место его, как грушу не затолкаешь!»
Потом что-то упало со звоном. Видимо грохнулся телефон. Я заглянул и застал Гарри Николаевича в некоторой растерянности.
– Ты? Здорово, Боря! – обрадовался мне Гарри Николаевич. – Решил, наконец, грести на волю? С нуля?
Да, на волю. С нуля. Я ведь не был мастером вольной борьбы. Всё как-то больше по фофанам! Но сейчас я понял, что ни с какого нуля я начинать не собираюсь. Хрена! Не для того я сюда пришел чтобы получать фофаны.
– На добровольные юношеские игры памяти Бориса Добробабы записаться хочу, – тилибомкнул я, как тогда, знакомясь с завом по воспиталке: – Куда здесь берут? В плаванье или на шахматы?
Гарри Николаевич медленно потянулся за кофе. Взгляд у Гарри Николаевича был как у настоящего вольного борца. И я принял бой.
– Хорошо, – он посмотрел еще раз, в попытке поймать врасплох, но я и не думал снимать защиту – Забудь про плавание. Сам–то чего хочешь?
– Хочу побеждать, – пафосом можно было набивать карманы. Николаич страшно засуетился. Можно было подумать, что он всю жизнь ждал дурака, который пришёл побеждать.
– И что, на отборочные сразу пойдёшь? Те-те-те…Не сдрейфишь?
– Не понял.
– Не струсишь на отборочных-то без подготовки?
– Что значит отборочные? – спрашиваю.
Николаич вздохнул.
– Это от слова отбирать. Отбираю я. Прямо здесь. Победитель выступает на турнире этого…как его… Добробабы.
– А форму дадут?
Николаич кивнул.
– А всесоюзный-то будет чемпионат? А международный?
Ещё один кивок.
– А ещё какой?
Кивает, но не отвечает.
– Слушайте, а вольная борьба – потому что куда захочешь бить можно?
Николаич продолжал кивать. Делал он это по инерции, как китайский болванчик.
Тут я спросил:
– А клешню можно?
Тут Гарри Николаевич нагнулся ко мне и подмигнул.
– Клешню не надо, – сказал он. – Все помнят. – Он снизил голос до шепота. – Ты смотри, закавыка какая. Нельзя с клешнёй по вольной борьбе идти. Разговоров поднимется. Да и толку от твоей клешни на три копейки. Ты их уверенностью должен взять и волей к победе перечеркнуть всё, что было до твоего прихода. Ты готов, Раков?
– Да!
– Ты уж подумай…
– Дома подумаю!
– Неделю на размышление даю, – тренер сплюнул в вазочку для цветов.
Неделю? А я уже было думал сегодня зайти попозже…
Козья ножка
Какая-то знакомая фигура – тощая и вся в чёрном. Знакомая, да незнакомая. Закуривает с третьей попытки. Где я её мог видеть? Вроде бы не из школы девчонка. Но ведь и не взрослая же. А закуривала она, будто впервые пробовала курить – надувая щёки. Выделывалась, как в фильме про искателей приключений. Я узнал Дуняшу. Ей же нельзя курить…
Я подошел, вынул изо рта и раздавил её сигарету. Жест этот можно было назвать странным. Но Дуняша меня узнала. Она осклабилась так, что рот разъехался, будто располосованный на две части опасной бритвой.
– Здорово, осьминога!
Я даже не улыбнулся.
– Дунясик, он к тебе пристаёт? – рядом стоял усатый тип; наверняка, её кавалер.
– Нет, – лениво откликнулась Дунясик. – Это мой кореш.
Странное чувство, – думал я. Кореш….Чёрствое слово. Вроде как молоко, но черствеет. Видели когда нибудь чёрствое молоко? Только собираешься выбросить пакет по причине того что молоко скисло – открываешь холодильник, глядишь – а оно уже чёрствое.