— Нимфа? Ты уверен? — Вася перестала дышать, услышав сомнение в голосе эльфа. — Я что-то не заметил на ней венок… Ты знаешь, что нимфы не обходятся без венка?
— Венок есть, я нечаянно его у себя оставил.
— И все равно не верю. Прямо самая-самая настоящая нимфа? — продолжал допытываться эльф.
— Не веришь, посмотри бумаги. Лот номер семь. Гражданка Иванова, полового контакта с предыдущим хозяином не имела, поцелуй пережила один… то есть уже два. Хотя неизвестно, к кому из нас больше подходит слово «пережил» поцелуй.
— Точно, — задумчиво протянул эльф. — Она так и представилась — Гражданка Иванова. Не могу поверить, что ты приволок в наш дом нимфу!
— Это мой дом, не забывай. Кого хочу, того и волоку.
Но принц будто не слышал, что ему говорят.
— А я-то думаю, почему меня так к ней тянет! Только дотронулся и едва голову не потерял. Ты знал, что нимфы распространяют особые флюиды, от которых такой стояк, что задолбаешься его с какой-либо другой женщиной снимать? Волшебницы… Слушай, продай мне ее!
Послышались бурный всплеск воды и смех, что эхом взлетел к самому потолку.
— Ты что творишь, Фольк? Я едва не захлебнулся! И жилет жалко, сегодня первый раз надел.
Эльф, кряхтя, выбрался из воды. Снимаемые вещи с хлюпающим звуком шмякались на пол. Вася вздрогнула, когда какой-то тяжелый предмет ударился о дверь. Потом в нее прилетел второй.
— Пропасть! Сапоги жалко. Особая выделка. Теперь пропали, их мочить нельзя.
— Купишь себе другие. Я заплачу, — судя по плеску и шлепанью босых ног по мокрому, из воды выбрался хозяин замка. — Эй, не трогай мою простыню! Возьми в гардеробной другую!
— Демон тебя подери, — раздалось совсем рядом. Вася заметалась. Дверь распахнулась на полпути ее забега до противоположного выхода. Ее застали врасплох как раз там, где она могла разглядеть картину явления двух голых мужчин целиком.
— О! Нимфа! — воскликнул эльф и в удивлении растопырил руки. Второй лорд сделал совершенно противоположное — сомкнул ладони, чтобы очумевшая Вася не пялилась на его прелести.
Василиса закрыла лицо руками.
— Видишь? — ничуть не смутился эльфийский принц. — Только посмотрел на нее, и на те вам его величество стояк. Продай нимфу, а? Сколько ты за нее заплатил? Плачу вдвое больше и забываю об испорченных сапогах и жилете.
— Две. Тысячи. Драков, — отчеканил герцог, бросая подобранную с пола простыню в лицо другу. Если бы Вася не загородилась ладонями от всего мира, она и у герцога заметила бы последствия волшебного присутствия нимфы. Вот только как объяснить высоким господам, что к народу Нимфеи она не имеет никакого отношения?
— Так дорого?! С ума сошел?
Василиса не выдержала. Зажмурившись, побежала к противоположной двери и ожидаемо врезалась в косяк.
— В рассрочку отдашь? Через два года полностью рассчитаюсь, — эльф присел рядом и убрал с лица валяющейся на полу нимфы волосы. На ее лбу наливалась огромная шишка.
— Не надоест? У тебя подруги больше полугода не держатся… — Фольк сдернул с ближайшей полки простыню и обмотал вокруг бедер.
— Такая? Нет.
Глава 8. Бои без правил: эльф против старой девы
— Какой демон так поиздевался над несчастной? — над кроватью с больной, на лбу которой наливалась красками вторая голова, стояло четверо:
— оба милорда, закутанные лишь в простыни и не испытывающие по этому поводу никакого беспокойства;
— совершенно не сконфуженный видом господ доктор — он с умным видом щупал пульс и сверялся с показаниями на часах, пристегнутых цепочкой к кармашку на жилете;
— прибежавшая на крики нэн Хосефина, которая в данный момент пребывала в том состоянии, когда неизвестно, что в первую очередь угробит ее: сердечный приступ от вида хозяина замка и его друга или апоплексический удар от беспокойства за свою подопечную.
«Что они сделали с ней? Что?!» — повлажневшая от страха ладонь то прижималась к груди, то перемещалась к голове. Хосефина чуть ли не год вымаливала себе помощницу, и она, наконец, появилась, а эти «господа» угробили ее в первый же день. Тут мозг подсказывал иное слово, но даже в мыслях нэн не позволяла себе непочтительного отношения к хозяевам жизни.
Экономка физически ощущала чужую боль: будто не Гражданка шваркнулась головой, а личный череп нэн Хосефины треснул пополам. Не далее, как полчаса назад, она не могла нарадоваться смышленой помощнице, но вот теперь та лежит бездыханной рыбкой на простынях, расшитых чертовыми лютиками.