— Позвольте мне вернуться, сударь. Князь вряд ли будет в восторге от вашего появления. Но вы же не для того пришли, чтобы увидеть, как хозяин вымещает гнев на слугах?
Он рассуждал подозрительно здраво, и меня это насторожило. Поэтому вместо того, чтобы отпустить, я перенёс его на десять километров от Лиссабона. Место показалось достаточно пустынным, чтобы его возвращение не подняло переполох в доме прежде, чем я закончу.
С Баюшевым тоже церемониться не стал. Не открывая двери, шагнул в спальню и перенёс хозяина дома на один из ваттовых островов Северного моря.
— Какого чёрта?!
Князь Игорь Баюшев оказался дородным мужчиной: широким в плечах и высокого роста. Вот только его надменность и размеры здесь, по щиколотку в иле, не значили ровным счётом ничего.
Да и я не торопился. Стоял себе неподалеку и ждал, когда человек в трусах и майке достаточно остынет, чтобы говорить.
— Что вам нужно?!
О! Другое дело.
— Для начала логин и пароль вашей почты.
— Для начала?
— Да, для начала. После этого вернусь к вам в дом, включу компьютер и удалю некоторые материалы, которые по недоразумению к вам попали.
— Агент Мегасоца? — недобро прищурился Баюшев.
— Да, — легко согласился я. — Вы не против?
— А если не скажу?
Я перенёс его в Гималаи на ледник Ганготри.
— Тогда мне придётся вас здесь оставить.
— Если Мегасоц владеет такими технологиями, почему до сих пор сортиры на улице?
Через секунду мы стояли на пике Мак-Кинли.
— Шесть тысяч метров, — сочувствуя, сказал я, глядя, как он хватается за горло. — Заметьте, каждый ваш новый вопрос, поднимает вас всё выше и выше. Вы действительно позволите своей гордости задушить себя, или всё-таки начнёте отвечать?
Он не мог говорить, а потому только кивнул. Я тут же вернулся на ледник.
— Логин и пароль почты, пожалуйста.
Он сказал, а я услышал в его голосе торжество. Мне это не понравилось, и я предложил ему свой планшет.
— Зайдите сами. Я посмотрю.
Дрожа от холода, он сделал несколько попыток войти в аккаунт. Через минуту я понял, что так у нас ничего не получится, и вернулся в обмелевшее при отливе Ваттовое море. Да. Здесь, конечно, было теплее.
Он вошёл в почту, и я без труда отыскал письма Ксении. Проверил, отсылались ли копии (не отсылались), и куда качались приложения (не качались, только распечатка). А потом снёс всю почту. Просто так. Из вредности.
— Кому вы показывали эти документы?
— Слесарю, — сквозь зубы процедил Баюшев. — Обещал сделать точно такой же.
— Вы же знали, что работать не будет. Зачем делали?
— Собирались «уронить» в порту Лиссабона. Я был уверен, что ваши люди прилетят самолётом и попытаются вернуть изобретение в Лейбаград.
— Сколько вы платили Ксении?
— Что? — впервые он растерялся. — Я ничего не платил Ксении. Она работает на Никанорова, а не на меня. Они, вроде бы, вместе…
— Слесарь! Где искать?
— Понятия не имею! — неожиданно взорвался Баюшев. — Я понятия не имею, где живут люди, которые на меня работают.
Я немедленно вернул его на ледник и безмятежно продолжил:
— У кого спросить?
Он выругался. Он ругался долго, бессильно и зло. Я не мешал. Температуре и давлению его изощрённая брань до лампочки. Мне, вообще-то, тоже. Если станет скучно, пойду, потрясу Джонсона: откуда у амеров фото бленкера? А этот пусть стоит босиком на льду и продолжает упражняться в сквернословии. В конце концов, кто я такой, чтобы мешать знатным людям заниматься любимым делом?
Когда я уже был готов отправиться в Чили, Баюшев назвал имя — Митрич и его адрес.
Я оставил его на леднике и отыскал этот адрес в Лиссабоне. Престижное, наверное, местечко. Далеко от моря, зато в центре города рядом с древним храмом.
Вернулся за Баюшевым и принёс его на один из балконов храма, в прямой видимости нужной мне двери.
— Здесь?
Наконец-то я увидел в его глазах смятение. До него начало доходить, что происходит.
— Вы — дьявол?
— Рад, что вы это поняли. Здесь?
— Не знаю, — сказал Баюшев. — Я в городе не ориентируюсь, и в гостях у него не был.
Не говоря ни слова, я вернул его на ледник, а через минуту принёс к нему человека, который спал за дверью. Там была ещё женщина, но я надеялся обойтись без неё.
— Это Митрич? — спросил я Баюшева.
У Митрича был настолько обалделый вид, что я сомневался, сможет ли Баюшев его опознать.
— Игорь Петрович! — завопил Митрич, — это всё Панкратий. Я не виноват!