— Да, Жозе. Я — фокусник. Прошу прощения за вторжение. Мне неловко, что отнял у вас время.
— Пустяки. Хорошо представляю работу на Баюшева. Удачи вам.
Я поблагодарил и попросил провести до дверей. Жозе очень хотел, чтобы я вышел тем же способом, что и вошёл. Но я был неумолим. Уже за порогом ещё раз попрощался и зашагал по улице. Только свернув за укол, посетил Митрича.
— Кому передал второй муляж?
Он не стал отпираться. Рассказал о двух мужчинах, один из которых был в ковбойской шляпе и невыносимо гундосил. Мне стало скучно, и я только уточнил:
— Если скажешь сейчас, что вместе с муляжом отдал им копии документов, вернёшься домой и больше никогда меня не увидишь. Но если обманешь… — через секунду мы стояли в ста метрах от жерла вулкана Этна. — Я не стану тебя бросать туда, Митрич. Просто оставлю здесь. А через час приду посмотреть на твои обугленные кости…
Мы вернулись в Северное море, и Митрич упал на колени.
— Нет, — прошептал он, глотая воздух. — Только муляж… клянусь…
Не проронив ни слова, я совершил серию возвратов: слугу в дом Баюшева, а Митрича — к женщине, в спальню. Заодно заглянул в порт Дублина, как там морячки с угнанных подводных лодок? Поразительно, но они по-прежнему топтались на пирсе, где я их оставил. И я ещё боюсь куда-то опоздать?
С Игорем Баюшевым расставаться мне не хотелось. Я перенёс его с ледника к ваттовым островам.
— Вы же понимаете, что это вторжение я не прощу даже дьяволу? — спросил он.
— Вы же понимаете, что мне очень хочется вас убить? — эхом спросил я.
Он тоже оказался неплохим физиономистом. Сразу понял, что я говорю правду. А последняя четверть часа не оставляла сомнений в том, что убить его мне было проще, чем оставить в живых.
— Тогда почему не убиваете?
Я отдал должное его мужеству, но хотеть его смерти не перестал.
— Наверное, потому что лично мне вы пока ничего плохого не сделали. Напротив, выполнили все мои просьбы. И теперь мне даже неловко за причинённые вам неудобства.
— Агенты Мегасоца с чувством юмора? — презрительно спросил он. — Какая-то новая порода убийц и диверсантов? Или вы действительно дьявол? И на гору поставили, и на крыло дворца…
Я вздохнул и с большим сожалением вернул его в спальню. Мне очень хотелось его убить, но я не мог придумать, за что? Когда уже собирался возвращаться к Штабу, решил всё-таки заглянуть в его кабинет. Компьютер! Если я вычистил его почту, то почему не отформатировать жёсткий диск? Это оказалось ошибкой.
Едва я оказался за дверью, стены комнаты вспучились и полетели мне в лицо тысячью стальных осколков.
25. Огонь, вода и медные трубы
Очнулся в яме под водой. Видать, крепко покромсало. Насмерть. Удивило отношение камня: перестал мучить болью. Общий наркоз и в яму со «святой водой».
Выбрался, откашлялся, прочихался.
Дальше началось что-то необычное: на меня набросили огромное махровое полотенце. Почти одеяло.
Я дёрнулся, но заботливые руки уже обнимали за плечи, вытирали спину.
А ещё кто-то плакал. Тихо и безнадёжно. Что за новости?! Ах, да! Это же моя команда. Светлана?
Открыл глаза. Сперва мелькание пятен и полос, потом как-то всё прояснилось. Да. Светлана. Сидит рядом. Обнимает. Плачет.
— Всё хорошо, милая, почему глаза на мокром месте?
— Потому что страшно, — ответил грубый мужской голос.
Геннадий? Ого, да они все здесь. Вокруг меня. Алекс, Нина… вот чёрт, как же её? Ага, — Селена!
Стоят. Смотрят. И я смотрю. Что-то с ними не так. Загар? Волосы! У парней помимо причёсок — стильные бородки и усы. И у девушек волосы. Стрижки короткие — сантиметра три, не больше, но волосы свои. Светка — блондинка?
— Сколько прошло времени?
— Три месяца, — сказала Светлана.
— Как с оборудованием?
— Давно подключено, — сказал Алекс, — и проверено.
— Насколько возможно в пещере, — добавила Нина.
— Значит, в космос? — спросил я, вставая.
Поразительно! Голова была ясной. Ни тошноты, ни озноба. Обратил внимание на видеокамеру на треноге. Судя по мерцающему огоньку, и сейчас снимает.
— А это зачем?
— Подумал, что вам будет интересно посмотреть, что мы видели…
А что они видели? Ах, да! Невесть откуда на полу появляется кусок перемолотого мяса. Медленно погружается в камень, ниша наполняется бурой от крови водой. А через три месяца из колодца вылезает человек.
— Да, — сказал я. — Это очень интересно.
Геннадий вынул из камеры карту памяти и пошёл к палатке. Кутаясь в плед, я двинулся за ним.
Чувствовал себя превосходно. Уверенная, твёрдая походка, прекрасное зрение, связность мыслей. После пиропатронов было не так. Это камень научился меня восстанавливать, или я приспособился к реанимации?