По собственному свидетельству Булгакова, приведённому в одной из автобиографий, его литературная деятельность начиналась так: «как-то ночью в 1919 году, глухой осенью, едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ. В городе, в который затащил меня поезд, отнес рассказ в редакцию газеты. Там его напечатали. Потом напечатали несколько фельетонов. В начале 1920 года я бросил звание с отличием и писал».
Дотошные булгаковеды установили, правда, что это не вполне так, – свой первый рассказ «Похождения Светлана» (не забываем, что это имя было введено в широкий оборот Василием Жуковским только в начале XIX века) Булгаков написал в семилетнем возрасте. Примерно в 1913 году Булгаков написал рассказ «Огненный змей» – об алкоголике, которому во время приступа белой горячки явился змей и сжёг его (любопытно, что появился это сюжет после того, как Булгаков впервые попробовал наркотик). В 1917 году, в Никольском, по свидетельству Татьяны Николаевны, он описывал свои наркотические кошмары, где фигурировала какая-то женщина и змей же… (Булгаков был к змеям неравнодушен, что нашло отражение в повести «Роковые яйца».) Однако первая публикация Булгакова относится именно к 1919 году.
Сохранились три публикации того времени: памфлет «Грядущие перспективы», очерк «В кафэ» и известный в отрывках рассказ с подзаголовком «Дань восхищения». Вероятно, Булгаков успел опубликовать ещё несколько статей, но вряд ли много.
Булгаков в это время был певцом патриотического долга и воинской дисциплины, ратовал за борьбу с большевизмом.
«Грядущие перспективы» были опубликованы в газете «Грозный» 26 ноября 1919 года. Судя по всему, это первая печатная публикация Булгакова. Именно её имел в виду писатель в приведённом выше автобиографическом фрагменте. В этой статье Булгаков был оптимистом – обещал, что «белое» дело победит, но «нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова. (…) Платите, платите честно и вечно помните социальную революцию!».
«В кафэ» был опубликован в «Кавказской газете» (Владикавказ) 5 января 1920 года. Борис Соколов по содержащимся в тексте косвенным выводам предполагает, что в это время Булгаков уже работал в прессе. Сам очерк – довольно типичный для белогвардейской публицистики того периода призыв идти в армию, а не сидеть в кафе.
Рассказ «Дань восхищения» (его точное название неизвестно – возможно, «Юнкер» или «Мать юнкера») опубликован в «Кавказской газете» 18 января или 18 февраля 1920 года. Это рассказ о событиях 1917 года в Киеве, в которых принимал участие Николай Булгаков, будучи юнкером Алексеевского инженерного училища.
Дискуссионным остаётся вопрос о работе Булгакова в ОСВАГе – информационно-пропагандистском органе Белой армии. Сам Булгаков такую работу отрицал, и это было логично – отрицал он её на допросе в ОГПУ. С другой стороны, ОСВАГ с февраля 1919 года официально именовался «Отдел пропаганды при правительстве Вооружённых сил Юга России». Как говорилось в анекдоте: «таким нехитрым путём Штирлиц водил за нос людей Мюллера».
Ну а потом была поездка в Пятигорск. Девлет Гиреев считает, что в сентябре 1919 года на излечении в Пятигорском госпитале находился больной тифом двоюродный брат писателя Николай Петрович Булгаков. Впрочем, мнением Гиреева можно пренебречь – его книга выдумана примерно целиком.
Первоначально собирался отправить туда жену, но в результате поехал сам. По дороге назад он заболел возвратным тифом. В сознание после тяжелейшей болезни он пришёл уже при Советской власти.
«Укрой меня своей чугунной шинелью!»
Эта фраза взята из письма Булгакова своему другу и первому биографу Павлу Попову в письме от 25 января 1932 года. Обращается писатель к своему литературному учителю Н. В. Гоголю, точнее к его памятнику работы Николая Андреева, который сейчас стоит на Никитском бульваре, перед домом, где Гоголь прожил последние годы и сжёг второй том «Мёртвых душ».
Булгаков считал Гоголя своим литературным учителем. И это совершенно справедливо: в творчестве обоих писателей мы видим поразительное сочетание реализма, фантастики, мистики и сатиры.
Только шли писатели в противоположных направлениях: Гоголь начал с малороссийской фантастики, а закончил религиозно-мистической поэмой, великолепно замаскированной под произведение «критического реализма»; Булгаков, напротив, начал с внешне реалистичной «малороссийской оперетки» (с мощной мистической подкладкой) и закончил фантастическим романом, над многообразием мотивов которого исследователи бьются по сей день.