Насчет «Московского комсомольца» он тоже говорит правду - трудовая книжка подтверждает, что в 25 лет Александр Байгушев был принят на работу в эту газету в качестве литсотрудника и ответственного секретаря литературного объединения при «Московском комсомольце».
- Что это было за литобъединение - вы только представьте. Там и Женя Евтушенко был, и Беллочка, и Егор Исаев. Вся будущая поэзия эта, исповедальная. Михаил Андреевич задачу четко сформулировал: выпустить пар, но чтобы не было эксцессов.
Потом Байгушев работал в «Культуре и жизни», в отделе изобразительного искусства - разумеется, тоже говорит, что это было задание:
- Суслов уже понимал, чего можно ждать от художников, поэтому приставил меня к Илюше Глазунову и Эрнсту Неизвестному. Об Илюше была моя первая громкая статья, она называлась «Обещание» - Михаил Андреевич поручил мне приручить Илюшу, и я о нем очень хвалебно написал. Если бы не эта статья, он мог бы стать видным антисоветчиком, как Эрнст, который со мной дружить не хотел. Но я Илюше помог, и он всегда был лоялен советской власти.
IV.
Я уточняю, каким именно образом Суслов давал Байгушеву свои поручения - сам ли или через кого-то. Байгушев говорит, что сам:
- Встречались мы два раза в месяц, вполне открыто, но неофициально. Иногда я приходил к нему в ЦК, иногда ловил его в Александровском саду - все знали, что Суслов там каждый день гуляет после обеда, и, в принципе, каждый желающий мог к нему подойти, только все почему-то боялись. Я подходил, он давал мне задание, и я его выполнял.
Еще Байгушев говорит, что дружил с Брежневым - еще когда Леонид Ильич работал в Казахстане, Байгушев ездил в командировку на целину, написал хвалебный очерк о Брежневе, «а Леонид Ильич умел быть благодарным».
- И когда решался вопрос о том, что Хрущева надо отправлять в отставку, мне было дано поручение - как-нибудь подставить его, чтобы интеллигенция в нем разочаровалась. Мы с Михаилом Андреевичем придумали этот стенд абстракционистов на выставке «30 лет МОСХ». Он там устроил скандал, интеллигенция пришла в ужас, и, когда его сняли, никто за него не вступился.
V.
Потом, уже при Брежневе, Байгушева перевели работать в «Театральную жизнь» - разумеется, с новым заданием:
- Михаил Андреевич попросил меня подружиться с Товстоноговым, Кешей Смоктуновским и Любимовым, узнать их настроения и передавать ему. С ними у меня ни с кем не получилось - они очень настороженно к новым знакомствам относились, поэтому Любимовым, например, очень скоро стал заниматься лично Андропов, а мне поручили Высоцкого. Высоцкий меня тоже не принял в друзья, хотя я его ссужал и деньгами, и с наркотиками помогал, и даже книжку его пытался пробить. Про книжку - это мне Брежнев говорил: давай издадим Высоцкого, примем в Союз писателей, дадим дачу - будет советский поэт. Я к Маркову: так и так, Георгий Мокеевич, нужно издать. Он отвечает: я знаю, чья это идея, но я на такой шаг не готов. Мы его примем в Союз, а он что-нибудь устроит, я не хочу за него отвечать. В итоге пришли к компромиссу - если кто-то из «левых» - Евтушенко, Рождественский или Белла, - возьмет его на поруки, тогда печатаем. Но все отказались, сказали, что он не поэт.
VI.
После «Театральной жизни» Байгушев работал заместителем главного редактора в «Голосе Родины» и был членом правления общества «Родина» - редакция почти полностью состояла из отставных сотрудников внешней разведки КГБ и ему, единственному, по его словам, «сусловцу», приходилось постоянно лавировать между Сусловым и Андроповым:
- Я лизал жопу всем, - говорит Байгушев. - Был случай - дали мы статью Семанова про Солженицына. Это 1978 год, имя Солжинцына вообще под запретом - даже ругать его нельзя, чтобы не рекламировать. А у нас статья почти хвалебная. Суслов читал гранки и единственная правка, которую он внес, - это заменил «Исаевича» на «Исааковича». Я ему говорю: Михаил Андреевич, он же на самом деле не еврей? А Суслов отвечает: пускай все думают, что еврей, но больше недостатков у него нет. К Солженицыну он, в отличие от Андропова, относился хорошо, и когда статья вышла, мне позвонил Андропов, орал: что ты сделал, почему со мной не посоветовался? А я ему: Юрий Владимирович, я был уверен, что Михаил Андреевич действовал по согласованию с вами. Он так смутился и говорит: да, вы правы, наверное, я забыл просто. В аппаратных делах главное - правильно выбрать интонацию, это я хорошо знаю.
VII.