Иногда ей казалось, что Гаррум учил её большему, чем она его. Он был прост в своих высказываниях, но за ними скрывалась особая юношеская мудрость. Наверное, он был честнее с самим собой, чем она.
Тариилок никогда не могла себе признаться, что испытывала к нему чувства бОльшие, чем те, что должен испытывать учитель к ученику. Нередко перед сном ей в голову лезли дурные мысли. Теперь же она видела, что Реван вовсе не стеснялся своих страстей. И это не выглядело разрушительным.
Кодекс мог быть обманчив, как теперь думала Тариилок. Ей казалось, что писания не отражают всю духовную суть, а лишь стараются отрицать. Но нельзя просто запретить себе чувствовать.
Тариилок всю жизнь жила в осуждении себя. Даже малейшие проявления привязанности или дружбы она старалась погасить в себе, запретить. Ещё когда она была юнлингом, ей с трудом удалось заставить себя невзлюбить своего учителя. А Жар Лестин, как назло, был всегда добр с ней. Он будто бы видел в ней свою дочь, может, потому что они оба были твилеками.
Тариилок так и не смогла стать такой же для Гаррума, их объединяли совсем другие чувства. Они скорее были друзьями или хорошими знакомыми. Он нравился ей, теперь она могла признаться себе в этом.
Было уже поздно. Твилечка представила, чем сейчас занимались мандалорка и Реван… Она была одна в своей спальне и уже достаточно взрослая, чтобы не стыдить себя. Но Кодекс. Реван явно позволял себе больше.
Её отвлёк неожиданно раздавшийся звон комлинка.
- Слушаю, - нервно ответила она.
- Это Зен-Таа, - сказал кель-дор. - Прибыл посланник с Корусанта. Запрашивает разрешение на посадку.
- Через минуту будут, - ответила Тариилок. - Надо оповестить об этом Ревана.
- Ты это и сделаешь, - закончил Зен-Таа.
⠀
- Да уж… Ты изрядно тронулся головой, - рассуждала Шэйн, лёжа на мне в моей постели. - Хорошо, что ты хотя бы вспомнил меня… А то пришлось бы тебе столько всего рассказывать…
Она неприличны заулыбалась. А затем немного приподнялась в постели и поглядела мне в глаза:
- Помнишь, как мы занялись этим прямо на борту транспортника, что возвращал нас Дералию? Это был обычный чартер, в котором было полно народу.
- Эм… Не припоминаю, - смутился и заинтересовался я.
- Мы спрятались с тобой в уборной. Раз уж ты такого не помнишь…
Это было странно, я как будто жил чужой жизнью, что мне не принадлежала.
- Прямо там, - удивился я.
- Это ты настаивал, - кивнула она. - Жаркая была… Поездочка.
- По всем этим рассказам я понимаю, что у нас были хорошие отношения, - я задумался. - Что же с нами стало?
Шэйн нахмурилась, но, помедлив, ответила:
- Раз ты забыл, значит тебе и не нужно знать, - строго сказала она. - Пускай то, чтобы было в прошлом, остаётся в прошлом. Нечего нам вспоминать о глупых поступках молодости.
- Ты уехала от меня?
- Знаешь… Такое бывает, но это ничего не означает. Мы часто расставались, а потом сходились вновь… Неважно, Джейкоб. Живи настоящим.
А потом она поцеловала меня, и всё повторилось вновь…
⠀
Мы приняли вместе душ. Я вышел раньше, но мы ещё продолжали разговаривать через открытую дверь.
- А что этот Совет? - кричала Шэйн. - Неужели нет никакой управы на них?
- Теперь это уже неважно. Магистров почти не осталось, а Малак побеждает в войне. Дела прошлого, как ты правильно заметила, это давно минувшее. Нужно сконцентрировать на том, что мы имеем сейчас.
- Но они же буквально изменили твой разум. Заставили его жить вместе с Реваном в одном теле, - вода перестала шуметь, а затем она вышла в полотенце. - Но я рада, что они оставили именно твоё тело, Джейкоб…
Она подошла ко мне и игриво провела указательным пальцем по моей груди.
- А ведь странно, - сказал я. - Сам об этом никогда не задумывался, да и не было времени разбираться. Ведь ты узнала меня, а это означает, что я в теле Джейкоба.
Шэйн улыбнулась.
- Ты и есть Джейкоб, - сказала она и полезла ко мне обниматься.
- Подожди. Послушай, к чему я веду…
Она с гримасой посмотрела на меня.
- Ты такой зануда, Джейкоб, - сказала Шэйн. - Ты всегда таким был, потому я даже и не сомневаюсь, что это ты.