Одержи мужчины победу в этой самой первой битве, и всё было бы совершенно по-другому. Но благодаря мудрости наших лидеров и храбрости воинов получилось то, что получилось.
Нужно упомянуть и о еще одном важном преимуществе, которое приносило свои плоды вплоть до самого конца Гражданской Войны. Вход и выход из Бикона оказался под запретом, так что внешние источники поставок продуктов были исключены. В этой ситуации тот, кто контролировал столовую, распоряжался и едой с напитками.
Любой историк скажет вам, что ни одна армия не способна вести войну на пустой желудок...
Вторая глава — Скромное начало
Что они намереваются делать? У них нет ни сил,
ни лидеров, ни даже одного единственного класса,
который они смогли бы назвать своим. Они беззащитны
и растеряны. Мы перебьем их безо всякого труда.
(Бригадный генерал Вайсс Шни)
Мой живот заурчал, наверное, в пятнадцатый раз за этот день, на что эхом откликнулся уже желудок Рена. Голодные и истощенные, мы могли лишь бродить по коридорам, прихрамывая и пошатываясь. Иногда мы останавливаясь и принюхивались, стараясь отыскать хоть что-то способное поддержать наше существование. Две недели, прошедшие с начала Гражданской Войны, сказались на нас не самым лучшим образом.
(Склонность Жона к преувеличениям всегда была общеизвестна. На самом деле, прошло едва ли тридцать шесть часов, но, честно говоря, голод и вправду мучил нас так, словно мы не ели пару недель).
Коридоры Бикона были темными и пустыми. Спать нам приходилось урывками в какой-то кладовке, в мирное время, скорее всего, используемой уборщиками. К тому же мы мерзли из-за отсутствия у нас одеял. Выдвигаться пришлось в четыре часа утра, чтобы постараться избежать бродившие по округе женские патрули. Те обычно включали в себя от шести до восьми сильных, вооруженных и — самое главное — сытых женщин. Разумеется, оружие имелось и у нас самих, за что я впервые в жизни оказался благодарен этим странным оружейным шкафчикам. Вот только выходить вдвоем против восьмерых было бы весьма глупо с нашей стороны. А если еще и учесть мои выдающиеся боевые навыки, то получалось что-то около полутора против восьми. К тому же при первых же признаках опасности я собирался сбежать, так что в итоге Рену пришлось бы и вовсе сражаться в одиночку.
Поскольку с ними нам было никак не справиться, мы предпочитали прятаться каждый раз, когда слышали звуки шагов или человеческую речь. К счастью, в Биконе хватало мест, где можно было затаиться, а по правилам этой тренировки запертых дверей практически не осталось и замки больше не работали.
Мы обнаружили этот факт после того, как решили проверить комнату нашей команды, желая отсидеться там, пока всё наконец не вернется в нормальное русло. Но чуть не столкнувшись по дороге с Норой, мы едва успели спрятаться в чьей-то еще комнате, тут-то и обнаружив, что замки больше не функционировали.
Как бы там ни было, но нужда в еде продолжала выгонять нас из укрытий, как, впрочем, и другие кочевые группы вроде тех, что иногда попадались нам по пути. Война плодила всё новых и новых беженцев, скитавшихся теперь по коридорам Бикона в отчаянных попытках обнаружить хоть что-нибудь съестное. Мой свиток снова пискнул, и я, проигнорировав множество просьб и требований сдаться от Пирры, Норы и девушек из команды RWBY, посмотрел на сообщение от неизвестного адресата.
"В столовой есть еда и напитки! Приходите и поешьте! Если вы мужчина, то сложите оружие и проведите остаток войны в комфорте, безопасности и сытости нашего плена".
Подобные сообщения мы получали несколько раз в день. Я застонал, убирая свиток обратно в карман. Рядом со мной заурчал желудок Рена, а он сам глядел на экран своего собственного свитка, наверняка раздумывая над тем, стоила ли эта еда тех пыток, что ему наверняка уже приготовила Нора.
Вздохнув, Рен устало покачал головой и поплелся вперед.
— Как думаешь, сколько народу уже сдалось? — спросил он, осторожно открывая ближайшую дверь. Быстро осмотрев помещение, Рен жестом показал, что всё было спокойно.
Я кивнул и тоже вошел внутрь. Мы разошлись по комнате и стали проверять шкафчики, равнодушно отодвигая в сторону разнообразное женское белье и всякие предметы сомнительного назначения.
Вот, например, это розовое продолговатое устройство было абсолютно бесполезно, потому что я всё равно не мог его съесть. Впрочем, я и не стал бы его есть, даже если бы мог.