Той бурной весной анархо-синдикалистская НКТ пыталась найти работу для своих безработных членов, конкурируя с социалистическим ВСТ. Но анархисты-пуристы из ФАИ осудили это как реформизм. По их убеждению, иметь дело с капиталистическим обществом было равносильно продажности. Так или иначе, угроза военного выступления начинала сплачивать синдикалистов и членов ФАИ. 1 мая НКТ провела свой национальный съезд в Сарагосе, «втором городе анархизма». На нем была подтверждена традиционная позиция – «нет» соглашению с любыми политическими партиями; при этом все внимательно выслушали доводы Ларго Кабальеро в пользу союза ВСТ и НКТ. Ни он, ни анархисты не понимали, что именно в этом и состоит тайная стратегия коммунистов.
При своей ограниченной боевитости испанская компартия все же была более организованной и дисциплинированной силой, чем другие партии, и обладала твердой волей. Молодые коммунисты восхищались этим, считая единственным способом добиться целей рабочего класса. Коммунистам мало было одного Народного фронта, они стремились к объединению всех партий и союзов рабочего класса, чтобы те помогли им взять власть. Ларго Кабальеро, старому профсоюзнику без воображения, не понимавшему таких вещей, было невдомек, что Альварес дель Вайо, самый его доверенный советник, впоследствии назначенный им министром иностранных дел, тесно сотрудничает с агентом Коминтерна Витторио Кодовильей. Готовился переход всей социалистической молодежи под эгиду Испанской коммунистической партии в обмен на обещанную власть и с той аргументацией, что только коммунисты обладают профессионализмом и международной поддержкой, чтобы победить фашизм.
Этторе Ванни, крупный деятель Итальянской компартии, работавший тогда в Испании, говорил, что коммунистическая дисциплина насаждалась с фанатизмом, отчасти дегуманизировавшим самих коммунистов, но при этом составлявшим их несомненную силу. Нерушимая вера в «научный социализм» убеждала молодых коммунистов в неизбежности конечного торжества марксизма. По их мнению, единственным путем к достижению торжества идеалов был абсолютный контроль над властью.
Испанские коммунисты находились под сильным влиянием их собственных представлений о Русской революции, в которой они видели сочетание романтического героизма и бескомпромиссного отказа от всякой сентиментальности ради построения лучшего, по их мнению, будущего. Себя они воображали единственной силой, способной правильно руководить массами. Любой колеблющийся, задававший вопросы, объявлялся слабаком и мелким буржуа, а то и предателем мирового пролетариата. Страхи либертарианцев они приписывали разлагающему влиянию власти и дилетантской суете накануне схватки с безжалостным врагом. Среди откликнувшихся на коммунистический зов был глава организации социалистической молодежи Сантьяго Каррильо: он стал почти всесильным, слив социалистическое и коммунистическое молодежные движения в единую Juventud Socialista Unificada. Когда разразилась гражданская война, Каррильо подчинил всех ее 200 тысяч членов коммунистическому контролю, предприняв в хаосе борьбы отлично продуманный маневр.
В Каталонии коммунисты вошли в «Unio Socialista», каталонское отделение ИСРП и Каталонской пролетарской партии, создав вместе с ними ОСПК (Объединенную социалистическую партию Каталонии), тоже вскоре перешедшую под полный контроль коммунистов. Что касается коммунистов-последователей Троцкого, то они в 1935 году объединились в ПОУМ (Рабочую партию марксистского объединения) под руководством Хоакина Маурина. В Басконии (Эускади[117]) был наконец-то принят автономный статус, в Галисии этот же статус был одобрен огромным большинством 28 июня[118].
В начале лета 1936 года в Европе была напряженная обстановка. Гитлер вопиющим образом нарушил положение Версальского договора о демилитаризации Рейнской области. Одновременно он оказывал давление на австрийского канцлера Курта фон Шушнига в рамках своей стратегии подготовки аншлюса. Муссолини вторгся в Абиссинию и открыто рассматривал возможность расширения своих новых владений в Северной Африке. Во Франции на выборах победил Народный фронт, новое правительство возглавил Леон Блюм, но, судя по реакции правых, Франции тоже грозил острый политический кризис.
В Испании с начала лета усилилось политическое насилие и стачечная волна. 1 июня ВСТ и НКТ призвали к забастовке всех строительных рабочих, механиков и операторов лифтов. На распорядителей 70-тысячной демонстрации забастовщиков напали фалангисты, забастовщики принялись громить продовольственные лавки, пришлось вмешаться силам порядка. В начале июля ВСТ согласился на арбитраж, НКТ – нет. Члены НКТ отреагировали на атаки фалангистов ответным насилием, убив в кафе троих телохранителей Примо де Риверы. Правительство закрыло центры НКТ в Мадриде и арестовало лидеров стачки Давида Антона и Сиприано Меру. Позднее, в гражданскую войну, Мера выдвинулся как самый эффективный командир анархистов.
118
Явка была необычайно высокой, 70 %, «за» был подан миллион голосов, «против» – чуть более 6 тыс.