Судовые комитеты оставили дежурить в проливе небольшие силы – несколько эсминцев и подводных лодок. От последних, впрочем, совсем не было проку – они были неспособны бороться с авиацией. Трем же эсминцам трудно было противодействовать осмелевшим мятежникам. Блокада Марокко ослабевала. Сказывалось плохое техническое состояние большинства кораблей, отсутствие офицеров, полнейший упадок дисциплины и бесплодное ожидание поддержки с суши и с воздуха.
В августе – сентябре восставшие шаг за шагом наращивали количество морских перевозок из Марокко. В Испанию было переброшено не менее 15 000 арабских кавалеристов и легионеров. Через пролив на самолете перебрались Франко, Ягуэ, Кастехон и другие ранее блокированные в протекторате «африканисты».
Довольно многочисленный республиканский флот, пока не имевший серьезных противников на море («Альмиранте Сервера» и «Веласко» действовали далеко – в Бискайском заливе), не смог противостоять воздушной угрозе. Впервые в военной истории выяснилось, что морское превосходство может быть полностью нейтрализовано воздушным превосходством.
К этому времени восставшие почувствовали, что основная опасность позади. Несмотря на массу неудач, они удержали большую часть занятых территорий и заручились иностранной поддержкой. В их распоряжении теперь находилось техническое новшество – дальняя радиосвязь, позволявшая разрозненным группировкам мятежников согласовывать действия. Португалия заняла по отношению к ним дружескую позицию, позволяя пользоваться ее дорогами, складами и телефонами. Блокада Марокко была снята – отборные колониальные войска вступили на материк. «Вооруженный народ» Республики оказался не столь опасным противником, как могло показаться 20-30 июля. Восставшие перешли в общее наступление.
После обмена радиошифровками Мола и Франко договорились не наступать в Кастилии и Андалузии по кратчайшему маршруту Кордова – Пособланко – Сьюдад-Реаль – Толедо. Большинство кастильского крестьянства, правда, сочувствовало восставшим, однако Моле путь на юг преграждал Гвадаррамский хребет, на котором прочно закрепились большие силы неприятеля. В Андалузии аналогичное положение занимал хребет Сьер-ра-Морена, проходы через который были в руках стойких республиканцев-шахтеров из Пособланко и Пеньяррои.
Наступать было решено вдоль португальской границы – через отдаленную и слабонаселенную пастушескую Эстремадуру, лишенную городских центров, пролетариата и интеллигенции. Соединение армий Севера и Юга планировалось в долине реки Тахо, откуда восставшие должны были повернуть на восток и следовать к столице. Вспомогательные удары малыми силами наносились на севере по Сан-Себастьяну, в центре – на Гвадарраме, а на Юге – между Кордовой и Гренадой.
Выполнять план первой начала Африканская армия. 3 августа ее передовые части на грузовиках выступили из Кадикса и Севильи. Вскоре они вторглись в Эстремадуру. 5 августа в борьбу включилась Северная армия. Войска Молы повели демонстративное наступление на Мадрид с запада, со стороны Авилы и Сеговии. Длившееся пять суток наступление не принесло восставшим видимого выигрыша. К 11 августа их силы были уже на исходе. Но войска Молы тем не менее нанесли дружинникам заметный урон и вновь сковали силы Республики на всем 200-километровом Гвадаррамском фронте. Республиканцы еще два месяца оставались под гипнозом возможности нового удара врага по столице. В этом отношении расчет Молы был очень точным.
Одновременно Мола двинул часть Северной армии из Сала-манки на юг и усилил атаки против Бискайи на севере, стремясь выйти к Бискайскому заливу и отрезать республиканский Север от Франции.
Его войска и наваррские рекете продвигались из Старой Кастилии в двух направлениях с трудом, неся ощутимые потери. У Молы не было марокканской кавалерии и германо-итальянской техники. Его войска были измотаны боями на Гвадарраме. А противостояли ему решительно настроенные и неплохо оснащенные баски. Лишь к концу августа Северная армия дошла до окрестностей Сан-Себастьяна, где снова надолго была остановлена республиканцами.
Наступление небольшой (12 000 человек), но свежей, отдохнувшей Африканской армии через Эстремадуру, напротив, протекало в быстром темпе. Ей прокладывали дорогу три десятка иностранных бомбардировщиков, метко стреляющая и безжалостная марокканская кавалерия и моторизованная пехота Иностранного легиона. Им противостояли лишь разрозненные и нестойкие крестьянские ополчения, все снаряжение которых ограничивалось дробовиками. Радио, телефон и даже телеграф в Эстрема-дуре был в диковинку, поэтому республиканцы не имели возможности связаться друг с другом.