Руководство творческих союзов по-прежнему оставалось всецело преданным коммунистической власти. Но часть рядовых членов союзов уже мыслила самостоятельно и имела возможности влиять на читателей и зрителей в духе, мало желательном правящим кругам СССР.
Огромным успехом у советской публики пользовался «Бег», проницательно названный большевиком Керженцевым в 1930 году апологией белогвардейщины и потому пробывший под запретом до 1958 года. (Фильм же появился еще 13 годами позже — режиссеры В. Алов и В. Наумов не сразу получили разрешение на постановку.) Жгучий интерес и сострадание публики вызвали сразу два белых военачальника — великодушный порывистый фронтовик Чарнота (генерал Барбович) и расчетливый безжалостный командующий Хлудов (генерал Слащов).
Запечатленное Булгаковым и постановщиками фильма отвращение белого офицерства к предпринимателям тоже нашло у советских зрителей полное понимание. Впервые в советском искусстве Белое движение было показано независимым от бизнеса.
Шаг за шагом происходило то, чему противились бывшие красные на разных уровнях власти. Гражданское общество (особенно городское) все более интересовалось не победителями, а побежденными и мало-помалу стало симпатизировать им. На советской сцене, в беллетристике и на экране красные становились все более однотонными, скучными, резонерскими фигурами, в то время как образы белых обретали живые и привлекательные черты.
Органы власти однопартийной диктатуры уже не могли изменить общего хода событий. Носителям власти в 70-80-х годах XX века не хватало неумолимой решительности и бесчеловечности, принесших ранее победу их предшественникам. Но их пассивное сопротивление, разумеется, сильно затянуло весь процесс.
Общенациональное примирение могло в таких условиях происходить только подспудно, окольными путями, благодаря инициативам отдельных личностей, не обладавших административной властью. Встречая множество препон, гражданское общество выполняло работу, которую гораздо быстрее могло выполнить государство. Значительный пласт времени был нашей страной безвозвратно утрачен.
Но ход событий уже стал необратимым.
В 70-х — начале 80-х годов знамением времени стало увлечение советской городской молодежи анонимными тогда песнями и романсами, славившими неравную борьбу Белого движения и его страдания за рубежом. Исполнявшийся в неформальной обстановке в нескольких вариантах «Поручик Голицын» был обречен на успех.
Восхищение же красными вышло из моды и к 80-м годам окончательно стало признаком дурного вкуса. Восхвалявшие победителей книги Безыменского, Жарова, Сейфуллиной, Фадеева, Фурманова и сделанные по их мотивам спектакли и фильмы перестали находить спрос. Произведения большей части названных авторов были постепенно изъяты из школьных программ.
Любопытным феноменом стало отмежевание от красных преуспевавшего литератора-коммуниста В. Солоухина, получившего возможности общения с потомками белоэмигрантов. В прошлом комсомолец и кремлевский курсант, уверенно делавший карьеру в Союзе советских писателей, Солоухин в 1960-х годах вдруг стал монархистом, демонстративно носил перстень с изображением Николая II и опубликовал за рубежом брошюру, откровенно направленную против красных и их руководителей («Читая Ленина»). С 1976 года он тайно распространял среди знакомых антикоммунистическую публицистику, в которой защищал доброе имя Белого движения. Солоухина постигла судьба испанского примирителя Дионисио Ридруэхо — он не был ни арестован, ни исключен из партии и даже продолжал печататься.
Показательно, что в поисках выхода из положения Солоухин обратился к… действиям Франко. Мечтая с единомышленником об антибольшевистском перевороте, Солоухин назвал его датой 18 июля — день восстания испанских националистов.
К середине 80-х годов XX века плоды стихийного общенационального примирения снизу стали ощутимыми. Большинство советской молодежи отвернулось от ортодоксальных советских версий гражданской войны. Все более равнодушным или враждебным становилось отношение молодого поколения к неотъемлемым составным частям наследия большевиков — однопартийности, марксизму-ленинизму, монопольной государственной собственности и т. д.