Первой на место событий прибыла бригада Кирби Смита, последняя из частей, приехавших по железной дороге со станции Пьедмонт. Джонстон направил ее на левую оконечность линии, где, присоединившись к двум полкам из Южной Каролины, она открыла убийственный анфиладный огонь по бригаде Ховарда. Северяне устояли. Правда, они уже не помышляли о наступлении на этом отрезке линии, но и не подавались пока назад. Встретив вновь прибывших оживленным ружейным огнем, они заставили их самих остановиться. Одна из выпущенных северянами пуль тяжело ранила командира бригады повстанцев Кирби Смита, и командование перешло к полковнику Элзи.
На помощь людям Смита шел со своей бригадой полковник Джубал Эрли, в будущем один из лучших полководцев конфедератов, едва не взявший Вашингтон в 1864 году. В районе 3-х часов пополудни он, следуя приказу Борегара, приближался к левой оконечности армии южан, где шел самый жестокий бой.
«Ступив на дорогу, которая вела от дома Льюиса к Манассасу, мы встретили настоящий поток отставших и беглецов, направлявшихся в тыл, — вспоминал Эрли. — Они сообщили, что с нами все кончено. Некоторые из них говорили, что их полки наголову разбиты и что от них нет никакого толку. Можно себе представить, какое «вдохновляющее» влияние оказал этот поток трусов на моих людей, но ни один из них не покинул рядов». Затем навстречу бригаде выехал сам генерал Джонстон. Он лично направил Эрли на левую оконечность фланга. Продолжив движение, бригада встретила [171] кавалеристов Стюарта, наблюдавших неприятелем, и они первыми сообщили хорошие новости: враг находится в замешательстве и вот-вот обратится в бегство.
Все еще не веря в удачу, Эрли повел свою бригаду дальше и расположил ее в лесу — слева от бригады Элзи, прямо перед поросшим деревьями склоном хребта Чинн. На гребне этой возвышенности его уже ожидали стрелки из бригады Ховарда, открывшие по людям Эрли беглый огонь, однако конфедератов ничуть не смутил этот не слишком любезный прием. Бригада в боевой линии поднялась по склону хребта, и федеральные стрелки рассеялись, как осенние листья от порыва сильного ветра. Но на вершине Эрли был вынужден на несколько минут остановиться. Путаница с цветами обмундирования (а как уже упоминалось выше, в армии конфедератов были полки, носившие темно-синее сукно, в то время так многие федералы были одеты в серую униформу) уже послужила причиной для целого ряда досадных и трагических недоразумений.
Эрли боялся, что одна из частей, с которыми ему придется столкнуться, окажется своей, а не вражеской. Лейтенант Мак-Доналд из штаба полковника Элзи усилил сомнения Эрли. Указывая на расположившийся у подножия хребта полк, он сказал, что это 13-й Вирджинский, и просил не атаковать его. «Они стреляли в моих людей», — возразил Эрли. «Я знаю, но это была ошибка; я узнал полковника Хилла из 13-го, а также его лошадь». Однако ошибку совершил сам Мак-Доналд: Стюарт приказал одной из своих конных батарей сделать несколько пробных выстрелов, чтобы заставить предполагаемого неприятеля пошевелиться. Полк неизвестной принадлежности подался назад, ветер подхватил его знамя, и Эрли [172] отчетливо увидел, что это звездно-полосатое полотнище. Теперь все сомнения были отброшены, и Старый Весельчак (как солдаты называли Эрли (непереводимая игра слов — имя полковника Джубал созвучна английскому jubilee — празднество, веселье) приказал двигаться в атаку.
Этот фланговый удар окончательно доконал северян. Истощенные многомильным маршем, долгим кровопролитным боем и удушливой жарой, они уже не могли выдержать новой напасти. Линия Мак-Дауэла начала рушиться, как карточный домик, и полк за полком, бригада за бригадой стали в полном беспорядке покидать поле боя. Борегар воспользовался этим мгновением, чтобы провести контратаку.
Ирвин Мак-Дауэл, «зона обзора» которого не была ограничена пределами одной роты, а зрение не затуманено, дает более полную картину этого завершающего этапа сражения. «Они (южане) бросились в лес, бывший на нашем правом фланге, проникли этим лесом в тыл фланга и открыли ружейный огонь; наши солдаты не выдержали огня, смешались в рядах и начали отступать по склону холма. Беспорядок вскоре дошел до последней крайности, и не было никакой возможности помочь делу».