Вере показалось, что стены качнулись, а пол под ногами пошел вниз, но учительница не договорила:
- Просто такое случалось, извините, нечасто. И я решила сообщить вам.
- Спасибо, Надежда Валентиновна, - еле выдавила она и отбилась.
Как вылетела из здания, как садилась в машину, Вера почти не помнила. Все на автопилоте, а в голове миллион предположений, и ни одного хорошего. К счастью... Да, наверное, к счастью, у Вовки были умные часы с GPS трекером, Верховцев покупал. И сейчас она могла определить местоположение сына. Сама не своя от волнения, Вера рванулась туда.
***
Неприятно проведенный день, не менее неприятно проведенная ночь. И даже неплохой секс осадка не скрасил.
Все это настраивало мужчину на определенный лад. Ощущение использованности следовало стереть, а женщину, вызвавшую в нем это состояние, наказать. Но Александр Всеволодович не привык спешить. Прежде чем предпринимать что-то, надо разобраться, насколько он прав в своих подозрениях.
Кроме всего прочего, Верховцев хотел лично выяснить, что именно она наплела сыну. От той рыжей стервы, что заявилась к нему вчера, можно было ждать чего угодно. Права была мать, когда говорила, что он ее совсем не знает. Обидно. Он же все делал для нее, а в ответ что?
Конечно, были и другие, скрытые, но сильные мотивы. Она вчера здорово поддела его, сказав, чтобы впредь общался с сыном лично. В этом был такой грубый намек, что его в тот момент просто покорежило. Но скрытое, глубинное, облекалось во внешнее, и в сознании мужчины все это выливалось в отцовскую заботу и желание восстановить попранную справедливость. Лично убедиться, что с мальчиком все в порядке, а заодно поговорить, объяснить сыну, чтобы тот понял, папа прав.
Поэтому отложив утром все дела, Верховцев поехал к сыну в школу.
Видели его тут за все время всего несколько раз. Но его представительная внешность и специфическая аура человека, наделенного властью, сделали свое дело. Он забрал мальчика с физкультуры, пообещав, что к следующему уроку вернет.
И теперь сын сидел сзади, а мужчина молча вел машину. Начинать этот проклятый разговор оказалось не так-то просто. На пути попался парк. Мороженное. Да. Именно мороженное.
- Пройдемся? - спросил он, оборачиваясь к сыну.
- Да, - тот просто кивнул.
Вроде, не так уж много времени прошло, всего несколько дней его не видел, а мальчик как будто вырос. Выглядел серьезным и немного настороженным, и таким... на него похожим. Странно было смотреть на свою уменьшенную копию.
Черт... Он был настроен поговорить, а сейчас они шли рядом, и у взрослого мужика не было слов.
На его счастье по пути попалась будка с мороженым.
- Будешь? - вопрос был задан для проформы, потому что Верховцев уже взял два рожка мороженого и мотнул головой в сторону скамейки.
Уселись рядом, мороженое вкусное.
- Владимир, ты понимаешь, что именно у нас произошло? - спросил он вполголоса.
Мальчик бросил на отца быстрый взгляд, шевельнул бровями и проговорил:
- Вообще-то, это называется развод, нет?
Верховцев поморщился, почесав левую бровь.
- Да, развод... Но ты понимаешь, почему это произошло?
- Думаю да. - Мальчик отвернулся, качая ногой. - Потому что взрослые люди иногда разводятся.
- Это твоя мама сказала? - резко спросил Верховцев.
- Нет, она сказала, ваш брак изжил себя, и потому вы решили, что вам надо разъехаться.
В устах сына это звучало дико и резало слух.
- Запомни, я никогда не говорил, что вы с твоей мамой должны переехать в тот же день! Никогда! Я хотел, чтобы вы жили там, пока я подберу для вас подходящее жилье. И потом я...
- Все в порядке, пап. У нас уже есть жилье, можешь не беспокоиться.
Мальчик улыбнулся, как будто подбадривал, мол, все хорошо, ты не очень обосрался. Его, бл***, подбадривал! Взрослого дядьку. Пришлось набрать побольше воздуха в грудь.
Мужчина повертел в руке вафельный рожок с недоеденным мороженым и забросил его в урну.
- Ты можешь по-прежнему жить у меня, - вырвалось у него спонтанно.
Тут сын странно на него уставился, совсем недетские мысли пронеслись в глазах девятилетнего ребенка, а потом он сказал:
- Прости, но я не могу, пап. Понимаешь, должен же с мамой оставаться кто-то из мужиков.
Бл*****... Бл*****!!! Верховцев отвернулся, закрывая глаза рукой. Отряхнул брючину, надо было отдышаться. Прокашлялся, прежде чем прохрипеть:
- Каких... Мужиков?
- Ну, ты не можешь, значит, это должен быть я.
А это уже был удар под дых. Мужчина ощутил себя так, словно его снова макнули в дерьмо. И пока он переваривал сказанное, сын, повертев в руке пеструю упаковку, сказал: