Из Департамента она поехала сначала в большой супермаркет, все-таки, что ни говори, а переезд равняется трем пожарам. На обратной дороге собиралась заехать в школу, забрать Вовку и вернуться домой. Надо было еще продумать как-то, как сделать, чтобы он мог ездить сам общественным транспортом, но это Вера оставила на потом. Поездит пока с ней, проблемы надо решать по мере поступления.
***
Вчера очередной звонок матери застал Александра в лифте. Мать была возбуждена, пыталась что-то сказать. Мужчина поморщился, что ж ей неймется.
- Подожди, мама, ничего не слышу, сейчас выйду из лифта и перезвоню.
Тот звонок в дороге вывел его из себя, но пока ехал, Александр успел успокоиться. В конце концов, дел полно, работать надо, а не носиться по городу. Предчувствуя очередной малоприятный разговор, пошел не в кабинет, где его ждала Вика, а в курилку.
Под это дело был оборудован отгороженый светопроницаемой перегородкой стеклянный затон у входа в мужской туалет. Обычно курилка пустовала, потому что у него в офисе, да и в целом во всей его NN компании, пропагандировался здоровый образ жизни, но вентиляция тут была отличная, а также вид на город.
Секунду-вторую смотрел в панорамные витражи, собираясь с силами, потом набрал номер матери.
- Да, мама, что стряслось опять?
На него полился поток возмущения, по отдельным репликам Александр смог понять, что дело касается его бывшей жены и ребенка.
- Мама, не части и постарайся яснее.
На том конце аж возмущенно замерли.
- Как ты со мной разговариваешь, Александр? Похоже, ты перенял дурные манеры этой невоспитанной особы.
Кажется, к матери вернулось обычное присутствие духа.
- Давай опустим то, какой я непочтительный сын. В чем дело, мама?
- В том! Ты видел, куда она увезла сына?! Там же хлев, свинарник! Мой внук вынужден ютиться на лоджии, чтобы эта... Эта алкоголичка могла устраивать попойки и водить к себе мужчин!
Он отвел от лица трубку и зажал в ладонь, чтобы не взреветь. Несколько секунд боролся с желанием зашвырнуть телефоном в стену, но перед ним было стекло. Александр жил с этой женщиной десять лет, у Веры хватало недостатков, но алкоголизма среди них точно не было. Задело другое.
Он прочистил горло.
- Это даже для тебя слишком, мама. Откуда ты об этом знаешь и о каких мужчинах ты только что говорила? О КАКИХ?! - Он и сам не ожидал, что так взовьется от слов матери. - Тебе это доподлинно известно? Есть свидетели? КАКИХ??!!
- Потому что я была там, в этом вертепе! И видела все своими глазами.
- Что? - осекся мужчина, мгновенно похолодев. - Что ты видела?
На сей раз Валерия Аристарховна смогла более внятно все перечислить. Он слушал, и не мог понять откуда это давящее ощущение в груди, как будто ему нечем дышать? А в мозгу отдавалось это проклятое: мужчины... мужчины...
- Каких мужчин ты видела у нее мама? - прервал он поток возмущения.
Видит Бог, Александр старался говорить спокойно, голоса не повышал, но теперь уже осеклась его мать.
- Ну как же... Кто-то же перетаскивал ее вещи? Грузчиков она не нанимала. И еще... При мне какой-то мужчина принес ей пакет, который эта растяпа оставила на стоянке. Я не удивлюсь, если она вообще все растеряет, кстати, ты проверил, в каком состоянии квартира? Потом заявился разносчик пиццы, вошел, прямо как к себе домой. А потому что дом отрыт настежь! И... - тут она замялась и в трубке послышались то ли рыдания, то ли сопение. - Она при нем сказала мне... Мне! Чтобы я убиралась и духу моего там не было, грозилась спустить меня с лестницы! При нем, при этом разносчике... Какой позор! Александр, если ты так это оставишь, я не знаю...
Мужчина слушал, и противоречивые чувства одолевали его, а сердце, казалось, ерзало в груди.
- Зачем ты ездила к ней, мама? - спросил он наконец. - Кто тебя просил? Я тебя об этом просил?!
- Я...
- Я сам разберусь с этим, мама. Будь любезна, больше не вмешивайся в мою жизнь!
- Но там же... Я хотела...
- Я знаю, ты хотела как лучше, но я разберусь со всем этим сам!
- Тебе все равно, что она меня оскорбила?!
- Она принесет тебе извинения, - проговорил он и отбился, понимая, что еще немного, и его просто разорвет.
Потом долго стоял, прислонившись лбом к стеклу. В груди клокотало от смеси гнева и какой-то болезненной обиды, мысли носились в голове. А перед глазами снова стояло лицо Веры там, перед школой. Этот ее дурацкий страх, настороженность. Спрашивается, за что? Что он сделал ей такого, что она готова принять помощь от кого угодно, от человека с улицы, только не от него?