Пошла в чулан за чемоданами.
Когда девчонки через несколько минут выползли из кухни, по всему дому словно Мамай прошелся. Это было дико и странно, потому что у Веры всегда царил идеальный порядок. Видя замешательство на их лицах, она сказала:
- Потом вызовем клиниговую компанию, они тут все приведут в первозданный вид. А пока, девочки, начали. Берем только то, что я достала.
- Верка, вот ты дура! - сходу заявила Лера, скривившись, как будто лимон съела. - Какого ты оставляешь ему все, что когда-то сама покупала?! Что, богатая шибко? Альтруистка, блин! Это он тебе должен.
- Ничего он мне не должен, никто меня не заставлял, я сама все это делала.
- Ты хоть о сыне подумай!
О сыне она как раз думала.
Но в этот момент как раз раздался еще один звонок. Марина подъехала вместе с кастрюльками и судочками. Теперь женсовет был в полном составе. Маринку подвез муж Константин. Прошелся по дому, глянул на все это разорение, ничего не сказал, только коротко кивнул и выдал:
- Я за коробками.
Вернулся быстро, где уж он добыл ворох больших картонных коробок, неизвестно. Вообще, Маринкин муж был... наверное, идеальный. Потому что этому мужчине ничего не надо было говорить, он все видел сам и всегда знал, где именно нужна его помощь. Он был далеко не красавец, с белесыми ресницами и бровями, с большими ручищами, крепкий. Такие всегда безнадежно проигрывают внешне знойным мужикам вроде Верховцева, но Маринка любила его больше жизни, и сейчас Вера ей по-хорошему, дикой белой завистью завидовала.
- Спасибо тебе, Костик, - проговорила она, сглатывая комок.
Он только моргнул, перекинулся с Мариной взглядом и проговорил:
- Как будете готовы, дайте знать. Я подгоню машину.
И ушел, простой настоящий рыцарь на белом BMW.
***
Небольшое замешательство, вызванное приливом чувств, сменилось жаждой деятельности. Ведь, кроме всего прочего, у Веры был план, его пора было приводить в исполнение. Теперь, когда все решено и ей четко указали на ее бесправное положение, бороться с Верховцевым, выцарапывать у него что-то, она не собиралась. Считала ниже своего достоинства.
Однако это не означало, что она не предпримет ответных ходов. И единственное преимущество тут - фактор внезапности.
Он ощущал себя хозяином положения? Очень хорошо.
Но для того, чтобы действовать, ей нужны были свободные руки.
- Девочки, мне надо кое-куда съездить. Справитесь без меня?
- Справимся, хотя я продолжаю считать, что ты делаешь глупость. Ты вообще не должна никуда съезжать. - Лера была непреклонна.
- Ой, иди уже, Самойлова, - проворчала Людмила. - Уж как-нибудь разберемся, в какие коробки твои трусы-лифчики пихать.
- Да, ты иди, мы разберемся, - сказала Марина оглядываясь. - И детеныша твоего покормим. Кстати, где Вовка?
- Собирается, - проговорила Вера, понимая, что мальчик до сих пор так и не вышел из комнаты.
Побежала к нему, тихонько заглянула, сын сосредоточенно паковал в большой рюкзак и несколько коробок свое барахло. Сортировал. Комп, гаджеты и диски, на полу валялись упаковки... Всего этого было очень много, Вера протиснулась в комнату и негромко сказала:
- Тебе не обязательно забирать все. Я думаю, папа захочет, чтобы ты иногда приезжал к нему пожить.
Он резко поднял голову, облегчение промелькнуло во взгляде.
- Да? Это хорошо, ма, а то тут столько... Я уже замотался.
- Бери только самое нужное.
Брови его вскинулись, глянул на коробку, на кучу, и начал перекладывать все по новой. И кстати, Вера заметила, что он так и не распаковал подарок отца, коробка по-прежнему стояла на журнальном столике в гостиной.
- И подарок свой не забудь, - проговорила она.
Если они его оставят нетронутым, Александр будет считать, что она настраивает против него сына. Неприятный осадок, блин. Верховцев должен был сам все это мальчику говорить, а не на нее сбрасывать!
Вернулась в спальню. Время.
Теперь снова быстро в душ, быстро маску для лица. Макияж. Неброско и корректно, чтобы выглядеть делово и дорого. Как раньше. Деловой костюм она отделила заранее. Одевалась и чувствовала, как внутри зарождается дрожь.
Состояние, как перед боем, забытое чувство, хорошее. Сейчас, оглядывая себя, Вера снова видела в зеркале ту женщину, которой была когда-то. Насиделась дома, пора ей возвращаться в строй.
Пока она собиралась, девчонки успели в шесть рук напаковать пять большущих коробок. Глянули, прикинули и решили отвозить частями. Марина вызвала Костика, чтобы забрал первую партию. Вера смотрела на все это и понимала, что, собственно, в процессе уже не участвует, совсем как покойник на похоронах. Вроде и главное действующее лицо, и все решается без него. Это... было больно. И эту мысль следовало отпустить.