Само римское правительство вскоре осознало необходимость залечивания глубокой раны, нанесенной движением Сертория. В 70 г. до н. э. был принят закон об амнистии всем уцелевшим сторонникам Сертория. Этим же законом, видимо, признавались законными акты, изданные мятежным полководцем в Испании, в том числе и дарование римских гражданских прав многим испанцам. Недаром в Испании и позже насчитывалось довольно много Серториев: они были потомками тех испанцев, которые получили римское гражданство от Сертория, что и было признано в Риме.
Подавление движения Сертория не означало конца гражданских смут в Римской республике. Более того, они все более усиливались и обострялись. Республика быстро шла к своей гибели.
V. Последние республиканцы
(Катон, Брут, Кассий)
Бурный период гибели Римской республики выдвинул большое количество знаменитых полководцев, политических деятелей, ораторов. Часто все эти качества совмещались в одном лице. Почти все они, какими бы высокими соображениями ни прикрывались, стремились в первую очередь к достижению собственных целей, а те, кто выбивался на самый верх, — к установлению личной власти. Но были в Риме в то время и такие люди, которые в своей деятельности одушевлялись действительно высокими идеалами. Они были несовременны, их взгляды утопичны, они не понимали духа времени, но их благородство признавалось даже противниками. И первое место среди них занимал Марк Порций Катон.
Самым знаменитым среди Катонов был прадед нашего героя, тоже Марк. В первую очередь он прославился как цензор. Когда римляне говорили просто «цензор» или писали это слово с большой буквы, то подразумевали только одного из многочисленных цензоров — Марка Порция Катона. Он был разносторонним и очень неординарным человеком, и его путь к цензуре оказался долгим. Плебейский род Порциев происходил из латинского города Тускула, где в 234 г. до н. э. родился будущий цензор. Он активно участвовал в войне с Ганнибалом и, не имея за собой вереницы знатных предков, тем не менее сделал блестящую карьеру, будучи типичным «новым человеком». В начале его жизненного пути его заметил знатный патриций Люций Валерий Флакк, и покровительство этого нобиля способствовало карьере Катона. В 199 г. до н. э. Катон был эдилом, в 198-м — претором, а в 195-м — уже консулом вместе со своим патрицианским покровителем Флакком. В этом году особенно обострилось положение в Испании, и туда пришлось направить консульскую армию во главе с Катоном. Катон одержал ряд блестящих побед, и ему было продлено командование на следующий год. По возвращении в Рим он был удостоен триумфа. Позже он выполнял ряд дипломатических поручений, участвовал в войнах, а в 184 г. до н. э. вместе все с тем же Флакком стал цензором. И после цензуры Катон не отошел от активной политической деятельности. Он выполнял ряд важных поручений, а в 153 г. до н. э. с одним из таких поручений отправился в Африку, где, к своему ужасу, увидел процветающий Карфаген. После этого идея необходимости уничтожить этого грозного соперника Рима овладела им безраздельно. С тех пор, выступая в сенате, по какому бы поводу он ни говорил, все свои речи Катон заканчивал одной фразой: «А кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен». В 149 г. до н. э. началась новая война с Карфагеном, которая через три года действительно закончилась полным разрушением Карфагена. Но Катон не дожил до исполнения своей мечты, он умер в год начала этой войны.
Во времена Катона римляне все теснее связывались с греческим и эллинистическим миром, и в Риме все сильнее ощущалось влияние его культуры, искусства, любви к роскоши, необычных для суровых римлян нравов. Это тревожило многих представителей римской знати. Чрезвычайно встревожила их, в частности, греческая риторика; они опасались, что, научившись искусным греческим приемам, римские ораторы привлекут народ не истиной и справедливостью, а искусством убеждения. Греческая философия представлялась им разрушительницей нравственных основ римского общества. В 161 г. до н. э. был издан даже специальный эдикт, запрещавший пребывание в Риме риторов и философов. А эллинистические нравы казались им верхом разврата, что, по их мнению, уничтожало не просто «добрые старые нравы», а саму суть государства. И во главе этой «староримской» группировки стоял Катон. Он упорно боролся с «гречишками» и их римскими последователями, среди которых видное место занимала семья Сципионов.
Когда Катон был цензором, он сурово преследовал малейшие отклонения от традиционной римской морали. Он ввел новые и более жесткие правила против роскоши и увеличил подати на предметы, которые казались ему излишними для простой и обычной жизни, перекрыл желоба, по которым вода из общественного водопровода текла в частные дома, приказал снести здания или их части, которые выступали за пределы частных участков на общественную землю, увеличил цену на откупа и провел еще ряд подобных мероприятий. Пересматривая список сенаторов, Катон исключил оттуда ряд видных нобилей, среди них бывшего консула Люция Квинция Фламинина, брата знаменитого полководца, под началом которого сражался и сам Катон. Он обвинил Люция Фламинина в потворстве своему любовнику, дошедшему до убийства. А еще одного сенатора Катон исключил из этого учреждения только за то, что тот поцеловал свою жену днем и в присутствии дочери.