Таким образом, к тому времени, когда Государственная дума собралась на свое заседание 1 ноября 1916 года, священный союз июля-августа 1914 года был давно забыт, поскольку депутаты от левых (например, П.Н. Милюков, лидер радикально-либеральных кадетов) до правых (включая В.В. Шульгина, будущего идеолога Белого движения) по очереди выступали с осуждением "глупости или измены" Николая и его министров в ведении войны. Тем временем глава праволиберальной партии октябристов А.И. Гучков не очень скрытно выяснял мнение политических и военных о возможности дворцового переворота. Что могло получиться из таких заговоров, остается предметом предположений, но разговоры о них - даже частично затихшие - могли лишь еще ярче подчеркнуть стремительное падение репутации Николая среди российской элиты. Так, когда в конце февраля 1917 года в столице вспыхнули волнения в очередях за хлебом (по-видимому, вызванные слухами о надвигающемся мучном голоде), наряду с массовой демонстрацией запертых рабочих гигантского Путиловского оружейного завода (к которым, в свою очередь, присоединились социалистические демонстранты, отмечавшие Международный женский день), и когда 26 февраля разъяренные толпы, заполонившие центральные улицы столицы, достигли четвертьмиллионной отметки, и - особенно - когда 27 февраля части Петроградского гарнизона (вдохновленные восстанием украинского Волынского полка) подняли мятеж и заключили в тюрьму или даже расстреляли своих офицеров, чтобы превратить этот несфокусированный уличный бунт в революцию, те, кто раньше мог посоветовать царю стоять на своем, поступили совсем иначе: 1-2 марта 1917 года, когда лидеры предполагаемого Временного правительства (сформированного из самовыбранных членов Государственной думы) и спешно созванного Совета рабочих и солдатских депутатов (возглавляемого самовыбранными радикальными социалистами) собрались в Петрограде, чтобы обсудить дальнейшие действия, измученный и изолированный Николай, возвращавшийся с фронта на поезде (неловко остановленном в провинциальном Пскове бастующими железнодорожниками), получил совет почти от каждого старшего командира русской армии немедленно оставить трон. "Николай Последний" быстро согласился и отрекся от престола, подписав необходимый документ в 15:05 2 марта 1917 года. Поначалу он склонялся к тому, чтобы передать трон своему сыну Алексею, но бедный мальчик был физически слаб и очень болен гемофилией. Поэтому Николай передумал и отрекся от престола за себя и - незаконно - за своего законного наследника. Следующим в очереди на романовский престол, к тому моменту, видимо, временно незанятый, был младший брат Николая, Михаил Александрович. Но 3 марта 1917 года он неожиданно отказался от престолонаследия, когда его предложило появившееся Временное правительство. Таким образом, Февральская революция в России была освящена неразберихой. Уже начинались еще более запутанные гражданские войны.
Глава 1. 1916-1918. Начало «русской» гражданской войны
Несмотря на то, что уже было отмечено выше, есть также очень веские основания датировать начало "русских" гражданских войн широким антироссийским восстанием в Средней Азии летом 1916 года, когда большое число мусульманских подданных царя в ходе восстания, предвосхитившего позднее движение басмачей, сопротивлялись принудительной мобилизации в трудовые батальоны для обслуживания русской армии и оружейной промышленности (хотя это было лишь самым откровенным нападением на местные чувства, которые неоднократно оскорблялись волнами немусульманских поселенцев, прибывавших в регион на протяжении полувека). Как отмечает автор первого и пока единственного англоязычного исследования этих событий, "восстание 1916 года стало первым грохотом надвигающейся катастрофы, и в нем в той или иной форме приняли участие одиннадцать миллионов коренных народов российской Центральной Азии". Более того, хотя восстание 1916 года было жестоко подавлено, оно вспыхнуло вновь летом 1917 года; и в том же регионе, оживленный недавними событиями, в сентябре того же года Исполнительный комитет Ташкентского совета провозгласил советскую власть более чем за месяц до действий большевиков в Петрограде. Таким образом, по словам Эдуарда Сокола, "восстание 1916 года стало одновременно и прелюдией к революции в России, и катализатором, ускорившим расстановку сил в российской Средней Азии" - самом долгоиграющем театре "русских" гражданских войн следующего десятилетия.