Недавнее утверждение биографа Троцкого о том, что он "изобрел" НЭП в меморандуме "Основные вопросы нашей продовольственной и аграрной политики", который он представил большевистскому ЦК 20 марта 1920 года, согласуется с целыми библиотеками сталинских работ на эту тему, но не является бесспорным. Действительно, в первом пункте меморандума Троцкого 1920 года говорилось о возможности замены "конфискации излишков определенным процентным вычетом (своего рода прогрессивный подоходный налог), рассчитанным так, чтобы по-прежнему было выгодно увеличивать обработку земли", что является довольно точным пересказом резолюции "О замене реквизиции натуральным налогом", принятой почти единогласно Десятым съездом партии 15 марта 1921 года. Согласно этой резолюции, ставшей фундаментом НЭПа, продразверстка (реквизиция) должна была быть заменена регулируемым натуральным налогом (продналогом), первоначально установленным в размере 10 процентов от всех излишков, которые могла произвести деревня. Оставшаяся часть излишков могла быть продана (с прибылью) государственным учреждениям или частным торговцам (NEPmen), поскольку частная торговля, на низком уровне, также была постепенно легализована. Целью, как утверждалось, было укрепление союза (смички) между рабочими и крестьянами, хотя НЭП лучше интерпретировать, в свете всплеска крестьянских восстаний 1920-21 годов, о которых говорилось выше, как попытку умиротворить крестьянство и максимизировать производство. Действительно, утверждение одного из авторитетов о том, что "крестьяне победили на внутреннем фронте", не может быть легкомысленно отвергнуто.
В результате дополнительных мер, принятых в 1921 и начале 1922 года, большинство средних и мелких промышленных предприятий были переданы в аренду частным владельцам или кооперативам и должны были работать по установленным капиталистическим методам учета (хозрасчет). Только 8,5 % промышленных предприятий, "командных высот" экономики (уголь, железо, сталь и т.д.), были в конечном итоге сохранены в руках государства (координировались ВСНХ), хотя на этих (обычно) крупных заводах по-прежнему было занято около 80 % промышленных рабочих и производилось более 90 % всей промышленной продукции даже на пике НЭПа в 1925-26 годах. Банки, железные дороги и внешняя торговля также оставались государственной монополией. Розничные цены, однако, определялись свободным рынком (хотя предпринимались некоторые, хотя и неэффективные, усилия по установлению цен на товары первой необходимости, такие как спички, керосин, соль и табак, на которые государственные тресты сохраняли монополию). Здесь не место для анализа прав или неправд, успехов или неудач НЭПа. Достаточно отметить, что глашатаи военного коммунизма 1918 года, такие как Е.А. Преображенский, были (мягко говоря) обескуражены: в условиях дерегулированной экономики мелкие торговцы процветали, а рабочие сталкивались с безработицей, проститутки промышляли в недавно открывшихся ночных клубах Петрограда, а декадентствующие поэты советской России, представлявшие собой версию века джаза, публиковали свои стихи в журналах, где была размещена - поверите ли!-рекламы, а поборники НЭПа (такие, как перешедший из левого большевизма Бухарин) призывали крестьянство "Обогащайтесь!". К середине 1920-х годов многие левые в партии интерпретировали эти инициалы как "новую эксплуатацию пролетариата" и были более чем готовы поддержать новое наступление на крестьянство и "продвижение к социализму", начатое сталинской кампанией коллективизации в 1928 году. Это было так, даже если это означало отречение от их бывшего героя, Троцкого, который к тому времени был сначала уволен, затем изолирован, а потом сослан человеком, которому он перешел дорогу в Царицынском деле 1918 года.
Гибель меньшевиков и ПСР
И все же, напомним, в 1921 году НЭП был принят практически единогласно. Однако это почти единогласие говорит само за себя, поскольку еще дальше, в марте 1920 года, упомянутая выше резолюция Троцкого об экономической реформе была решительно отвергнута большевистским ЦК одиннадцатью голосами против четырех, а военного комиссара, очевидно, "обвинил в вольнодумстве" не кто иной, как Ленин. Возможно, его товарищи сочли, что предложение Троцкого попахивает его бывшим меньшевизмом. Оно, безусловно, напоминало программу восстановления экономики, предложенную в меньшевистском памфлете "Что делать? ("Что делать?"), опубликованной в июле 1919 года. На самом деле, сходство с тем, что начал предлагать Ленин в 1921 году, было настолько близким, что, как отметил Андре Либих, меньшевики "имели все основания рассматривать НЭП как экспроприацию своих собственных идей". Однако, несмотря на это, Сергей Лавров, безусловно, был прав, утверждая, что в конечном счете вопрос "Кто первый сказал?" здесь малоприменим, поскольку такое сходство точек зрения "было результатом не столько идеологического взаимодействия, сколько осознания очевидных экономических фактов".