Как напоминает нам Будницкий, акцентирование внимания на украинских погромах не должно приводить нас к тому, чтобы рассматривать евреев только как жертв в эти годы: то, что евреи играли заметную роль в большевистской партии (и имели свой отдел, Евсекцию, в ЦК) и, более того, в ЧК и Красной армии, неоспоримо, даже если их влияние было сильно преувеличено в белой пропаганде. Как отмечает Будницкий о "русских" гражданских войнах, "в этой трагедии евреи были и среди жертв, и среди палачей". Не менее смущает традиционные взгляды на этот вопрос и то, что белые официально не запрещали еврейские органы самоуправления и не закрывали в рабочем порядке еврейские школы и религиозные учреждения. Поэтому многие видные евреи поддерживали белых (по крайней мере, на ранних этапах гражданских войн). Большевики, напротив, закрывали еврейские религиозные и образовательные учреждения (так же, как и православные). Разница заключалась в том, что советское правительство не дискриминировало евреев как индивидуумов и часто безжалостно расправлялось с виновниками погромов. Белые же (у которых, как ни странно, среди главных руководителей был генерал Юденич), несмотря на протесты адмирала Колчака и (особенно) генерала Деникина (не желавших запятнать свою репутацию в Лондоне, Париже и Вашингтоне), ежедневно дискриминировали евреев; на них лежала ответственность за многие погромы; а белые, виновные в таких ужасах, почти всегда оставались безнаказанными - более того, их часто награждали или восхваляли в антисемитской белой прессе - в результате чего на подконтрольной белым территории "жизнь и собственность евреев были более уязвимы, чем в любое другое время в истории России". Вероятно, слишком далеко заходить, чтобы на основании этого (как это делает Будницкий) делать вывод о том, что сопутствующий моральный распад в войсках Деникина был "одним из важнейших факторов, приведших к поражению белых", но он явно не способствовал поддержанию гражданского порядка и военной дисциплины на стороне белых. Однако, учитывая весьма ускоренные темпы ассимиляции, продемонстрированные советскими евреями в 1920-е годы, вероятно, почти верно заключение Будницкого, что "опыт Гражданской войны показал большинству еврейского населения страны, что оно может чувствовать себя в безопасности только при советской власти".
Они, конечно, не чувствовали себя в безопасности под властью белых. Как отмечает Питер Кенез, русский офицерский корпус, который был в центре белого движения, "уже давно был антисемитом". Офицеры инстинктивно отождествляли евреев с понятиями либерализма и социализма, которые сами в целом презирали, и этот прогноз болезни, которой, по их мнению, заразилась Россия в ходе революции и вообще "прогресса" их страны в сторону современности, казался убедительным подтверждением их опыта гражданских войн:
Они всегда недолюбливали евреев, теперь же их антисемитизм достиг патологических размеров. Этот новый и страстный антисемитизм был вызван необходимостью объяснить не столько другим, сколько самим себе, почему произошла революция. По мнению реакционных офицеров, в первую очередь виноваты евреи-пришельцы. Они были микробами, разрушившими здоровое тело политики старой России. По мере того как офицеры все больше разочаровывались в окружающем их запутанном мире, их антисемитизм становился все более патологическим. Они убивали все больше и больше евреев, и нужно было оправдывать себя, придумывая зловещие еврейские заговоры. Возможно, парадоксально, но участие в погромах усиливало антисемитизм... Только это позволяло им находить смысл в мире, который казался им бессмысленным. По крайней мере, в этом отношении белые офицеры были предшественниками нацистов.
Однако, как уже отмечалось выше, большая часть споров вокруг погромов в Украине связана с пребыванием Директории УНР; и с тех пор не утихают споры о том, в какой степени ее лидер и главный командир, Симон Петлюра, виновен в этой трагедии. Как правило, еврейские источники утверждают, что Петлюра, как глава УНР, должен нести ответственность. Украинская эмигрантская историография, напротив, стремилась доказать, что Петлюра не виноват в событиях, которые были неподвластны слабому и осажденному правительству в хаотичной стране, и подчеркнуть, вместо этого, зверства, совершенные белыми, войсками атаманов Григорьева и Махно и (особенно) Красной армией. В эмиграции у Петлюры было лишь ограниченное время для самозащиты: 25 мая 1926 года он был застрелен на улицах Парижа бессарабским евреем Шаломом Шварцбардом, который утверждал, что мстит за десятки тысяч евреев (среди них пятнадцать членов его собственной семьи), убитых во время погромов в Украине в период правления Петлюры. Дело, рассмотренное в октябре 1927 года в Парижском суде присяжных - по словам современного комментария в журнале Time, "одно из самых жутких, кровавых и страстных судебных разбирательств, когда-либо проходивших в этом сводчатом зале правосудия", - стало международной сенсацией, поскольку защита (возглавляемая ярким левым юристом Анри Торресом) пыталась доказать вину Петлюры, а обвинение утверждало, что Шварцбард был советским агентом. Шварцбард почти не пытался отрицать факт убийства, заявив суду, что, определив свою цель на улице Расин (и вооружившись фотографией Петлюры в одном кармане пиджака и револьвером в другом), он подошел к украинскому лидеру и выстрелил в него пять раз: