А уж переселив тебя на служебную квартиру безопасников она и вовсе обеспечивает себе надежное прикрытие. Действия, которые по записям, будут инициированы оттуда, от твоего имени, вряд ли кто-то напрямую соотнесет с ней.
— То есть, в борьбе с продажными чиновниками меня все-таки подставляют?
— Скорее используют как наживку, — поправила Алладо, презрительно нахмурившись. — Все-таки, Мадам является твоим официальным куратором. Прозрачная иерархия. Но все равно, остерегайся. Есть подозрения, что отец Колди по уши в этих схемах, так что риск солидный. Увы, такова плата за резкий рост до Кей-плюс. В естественных условиях тебе светило лет двадцать со статусом Эм и потом минимум полвека в Эль. Она связала твою карьеру со своей — с этим какое-то время придется жить.
— А еще Росомаха…
Понимая, что другого такого случая поговорить с семейным советом может не представиться, я решился вынести на обсуждение проблему тарока.
Упоминание охотницы за силой, к моему удивлению, заставило родителей замолчать.
— Перед тем как в меня выстрелили, на телефон пришло странное сообщение с незнакомого номера. Всего четыре слова — Как там мой тарок? Это могла быть Росси? Медея намекала на то, что мы можем с ней встретиться и предупреждала чтобы я был осторожен.
Родители переглянулись. Алладо вопросительно посмотрела на Олюэн. Блистательная некоторое время о чем-то раздумывала, но затем кивнула головой.
— Нельзя исключать какого-то возрождения твоей учительницы, — сообщила мне консул. — Здешнее мироздание с одной стороны жестко формализовано за счет использования принципа печати, но с другой — предоставляет просто океаны скрытых возможностей. Но сообщение могло поступить не только от Росомахи. В твоих воспоминаниях есть упоминание о том, что тарок получен в качестве последней воли погибшей. До девушки, тароком мог владеть кто-то другой. Тот, от кого она убежала на окраину мироздания и начала жить жизнью обычной девушки из жадной зоны.
— Так себе новость, — признал я. — И что же мне делать?
— В данном случае, соблюдать осторожность и доверять тароку. Артефакты такого рода если покидают своего владельца, то стараются их избегать. Подозреваю, что пуля не случайно уничтожила твой телефон.
Алладо согласно кивнула. Родители, выпав из разговора, просто смотрели в мою сторону с нескрываемой нежностью.
— Значит, семнадцать лет?
Мой голос таки дрогнул, но здесь были только свои. Они понимали меня даже не с полуслова.
— Плюс-минус, — подтвердил отец. — У нас остается возможность подать единичный сигнал, если что-то пойдет не по плану. Но ориентировочно пятнадцать-двадцать лет. Мы дали тебе все, что могли. Роффе и Олюэн помогут освоиться в самостоятельной жизни. Опять же, не забывай о друзьях. Девушки из Магалы и собственная нежить — надежная опора.
— И постарайся дождаться нас, — с печальной улыбкой добавила мама. — Приключения могут увести тебя за пределы пограничья. Сначала надо стать сильным и умелым. Полагаю, мы вернемся раньше, чем придет твое время покорять местное мироздание.
— Засмущали юношу, — резко вмешалась Алладо. — Пользуетесь тем, что он все равно все забудет. Еще что-то ему сообщить надо? Или закругляемся и до следующих встреч?
— В смысле до следующих встреч? — быстро поймал я бабушку на слове. А то промедлишь мгновение-другое, и блистательная действительно успеет наслать забвение.
— В том смысле, что это не запись, — мне достался фирменный взгляд Алладо. Только теперь чувствовать себя идиотом было почему-то приятно. Как-то по-домашнему, по-семейному…
Видимо, эмоции отразились на моем лице, потому как бабушка сверкнула глазами и быстро продолжила объяснение.
— Мы теперь будем обитать внутри тебя, в одних декорациях. Лет пятнадцать. Или больше. Ты, если додумаешься, сможешь с нами пообщаться. Приходи, располагайся как дома. У нас тут перманентное время пить чай.
В качестве доказательства мне была продемонстрирована чашка, которая и не думала пустеть. Если бы я не обратил внимание на такой же фокус в кафе у Роффе — обязательно удивился бы.
— Ладно, поговорили и хватит…
Олюэн начала вставать из-за стола, когда я посмотрел в сторону дивана. Леоника отложила книгу в сторону и выжидающе смотрела на меня.
— У меня еще есть…
В этот момент я вдруг понял, что не вложил в свою фразу свободной воли. Олюэн сделала какой-то замысловатый жест, то ли рукой, то ли ободом своего глазастого колеса, вырвавшегося на миг за пределы её тела.