- Немного просрочен, ну, не беда. Будет возможность, сопри себе в больничке. По болотам, что ни день, лазаем - нужно иметь. Для себя хотя бы.
По прошествии некоторого времени стало очевидно, что клиент скорее жив, чём мертв. Громко хлопнул задний люк тупорылого фургона бригады, поглотив носилки. Парни задержались на минутку рядом с нами.
- Шура, это ты так лоханулся с... - И врач назвал фамилию злополучной беременной.
- Что, уже вся округа знает?
- Было б что не знать! - в голос загоготали коллеги. - Она так сочно описывала интимные отношения с твоим водилой!
Ярко-алый Патрик готов был провалиться сквозь землю. Я вознамерился тоже похихикать, но тут до меня дошел нехороший смысл сказанного.
- Стойте, стойте, а вы-то где ее видели?
- В роддоме, друже. Нас туда на дополнительную консультацию сдернули по запросу поста из дурки. Санитарки неладное углядели.
- Что, действительно неладно?
- Ага. Послеродовой психоз.
Сердце мое ухнуло, стукнувшись о ребра.
- Послеродовой?
- Да. Схватки начались еще в дороге. Еле-еле успели довезти, как тут же опросталась
- И... как?
- С ней все путем, если не считать, что душевная болячка обострилась. А ребенок мертвый. Мы видели плод. Симпатичная была девчушка. Она и хотела девку...
Мир пошатнулся и рухнул, придавив меня тяжестью острый обломков.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Приказ о вынесении мне выговора, красующийся в центре доски объявлений у входа, тревожил меня меньше всего. Так, как сам себя терзаю, ни одно взыскание не заденет. Ну почему я его не успел перехватить? Ведь прямо под глазами сидел! И где была моя голова, когда беременную бабу от заведомо плохого больного (предупреждала же Рат!) подальше не убрал?!
Смешно, должно быть, звучит при моем стаже работы на "Скорой", но лично я до сих пор не был виновен в смерти ни одного пациента. Конечно, под руководством уважаемых господ докторов жмуриков за эти годы целый штабель произвел. Но то - на их врачебной совести. А на моей этот родившийся мертвым ребенок - первый...
На листок с приказом упала тень. Старший врач поставил на подоконник свою чайную посудину - кружку размером с пивной бочонок - и глубоко затянулся, отчего кончик сигареты ярко вспыхнул и затрещал.
- Набираемся опыта, коллега?
- А? - не понял я.
- Ну, как говорят, у хорошего медика за спиной должно быть кладбище. В одной книге, помню, дворцовый лекарь видел на своем веку столько покойников, сколько пациентов ему довелось пользовать. Высокий профессионал был, хе-хе.
- Иметь бы в виду такого опыта, - пробормотал я недовольно.
- Ну, коль тебе не нравится совершенствовать мастерство самому, придется отправить перенимать его у старших коллег. На реанимационно-анестезиологическую тебя посадить, что ль?
- Брр!
- А что? Вот кому в свете сказанного профессиональных навыков не занимать! Маршрутное такси "Мегаполис - Стикс-левобережье", хе-хе. Ты не бледней, Шура, не бледней. Не стану я подвергать твой слабый нерв таким испытаниям. Просто закроем временно перевозку. Будешь опять с доктором ездить.
Павел Юрьевич поднес к губам свою гигантскую емкость, и Ниагара угольно-черного чая с бульканьем обрушилась в его могучую глотку.
В столовой изрядное количество медиков забавлялось традиционной игрой "Обожратушки". Таяли горы снеди, и булькал беспрерывно подливаемый в чашки кипяток. Мне не раз приходило в голову, что старина Льюис Кэрролл позаимствовал безумное чаепитие для своей сказки из быта "Скорой помощи". Медики способны предаваться поглощению этого напитка столь же бесконечно, сколь водительский состав - игре в домино.
Кто-то бодро излагал:
- Славно пронимает, когда на морозе настынется. Вынешь ампулу с ящика, а она, милая, аж в изморози вся. Вот всаживаешь иглу на две трети длины и, по мере введения, плавно продвигаешь глубже, методой ползучего инфильтрата. Десять раз подумает вдругорядь, прежде чем ночью за телефон хвататься.
- Оно конечно, да только здесь такой фокус не получится. Мороз-то где? Или у тебя холодильник в твоей развалюхе?
- Ну, способы бывают разные. Вот, скажем, кордиамин внутрикожно тоже недурен. Делаешь такую аккуратную "лимонную корочку"...
Я переступил порог, и народ, как по команде, заткнулся. Все взгляды уперлись в мою скромную персону. У ближайшего отвисла нижняя челюсть. Звякнула о кафель пола оброненная ложечка. Интересно, какие цветы на мне нарисованы?
- Коллега, ты когда последний раз на базу заезжал? - вымолвил наконец кто-то.
- Недели три... Нет, кажется, месяц... Или больше? - вконец сбился я.
- Оно и видно! - заржали чаевники. - Поди на себя в зеркало глянь!
Я поднялся в душевую, чтобы последовать их совету. Кошмар! Ходячий персонаж триллера! Халат, стиравшийся попеременке с хирургическим костюмом в любой попавшейся воде и сохший привязанным к антенне рации, цвет обрел неописуемый. Джинсы на коленях выглядели так, словно ими вытирали полы в складе угля. Ворот рубахи засален. Борода всклокочена. В лохмах волос запуталось черт-те что. Из порыжелого голенища сапога торчит рукоять ножа. Бродяга, да и только!
Выезжай я на вызова к нормальным людям, те, безусловно, узрев такого, с позволения сказать, лекаря, немедленно позвонили бы в полицию. Благо, что родимая клиентура ввиду своего душевного состояния не заострялась на страховидности моей внешности. Одичал-с... В ужасе спешно полетел через две ступеньки за мылом и полотенцем.
Многослойная грязь оттиралась с большими техническими трудностями. Облачившись в почти не ношенный чистый зеленый костюм и кипенно-белый халат, подстригши кривыми и тупыми ножницами бороду, я задумался о том, где бы привести в порядок прическу.
Удалось разрешить и эту проблему. Сжалившись надо мной, золотисто-пушистая сестра-хозяйка в ответ на расспросы извлекла из тумбы стола пару металлических расчесок и длинные ножницы, посмотрев на которые, я пожалел о том, что поторопился терзать свою бороду негодным инструментом, вынутым из медицинского ящика.
Мягкие лапки замерли на секунду над еще не просохшей гривой.
- Как постричь, Шура?
- Давай покороче, на всякий случай. Парикмахерские принадлежности защелкали и заблестели, вгрызаясь в отросшие космы. Работа спорилась.
- Ну, вот и все, - протянула мне зеркало сестра-хозяйка.
- Ты скажи, барашек наш, сколько шерсти ты нам дашь, - пробормотал я, созерцая на полу кучу волос, пригодную для набивки средних размеров матраца, не стриги меня пока, дам я шерсти три мешка...
- Надо так понимать, что коробка конфет за тобой?
- И большущая!
- Вообще-то, в городе парикмахерские на каждом углу. Периодически заглядывать туда обойдется тебе дешевле.
Мне ничего более не оставалось, как смущенно удалиться.
Требовалось свершить еще один трудовой подвиг - сдать диспетчерам оформленные наряды на перевозку. С натугой выволочив из шкафа в салоне перевязанную бечевкой кипу, я взвалил было ее себе на горб, но остановился, услышав знакомый голосок:
- Меня тут совсем запугали, говорят, дикая тварь из дикого леса на "Скорую" приперлась и тебе, мол, с ней ездить. Иду смотреть на чудовище может, лучше убежать сразу - и что вижу? Это же просто Шурик!
- Люси! - завопил я обрадованно. - Привет! Ты со мной работать будешь, ура!
- Ну, положим, не я с тобой, а ты со мной, - пробурчала доктор, - не забывай, кто в машине хозяин. Должен же кто-нибудь за тобой доглядывать, а то вечно одно и то ж: не успел без призору остаться, как во что-нибудь да влип либо натворил чего. Невхалюз ты и раздолбай, - заключила Рат ворчливо.
Хоть и пыталась моя начальница продемонстрировать недовольство, в черных бусинках ее глаз светилась искренняя радость встречи. Я сгреб ее, поцеловал крошечный влажный носик, прислонился щекой к пушистой шерстке. Та замерла, нежно прижавшись теплым тельцем к лицу и плотно обвив мое запястье длинным хвостом.