Всякий грустит по своим покойникам, по Никодике ж
Плачут не только друзья, но и весь город скорбит.
* * *
Памятник я Феогнида Синопского, Главком воздвигнут.
Здесь он поставил меня, старую дружбу почтив.
* * *
Лишь погляжу на надгробье Мегакла, становится сразу,
Каллия, жалко тебя: как ты терпела его?
КОРИНФЯНАМ, ПАВШИМ НА САЛАМИНЕ
Странник, мы жили когда-то в обильном водою Коринфе,
Ныне же нас Саламин, остров Аянта, хранит;
Здесь победили мы персов, мидян и суда финикийцев
И от неволи спасли земли Эллады святой.
НА СМЕРТЬ ГИППАРХА
День, в который Гиппарх убит был Аристогитоном
И Гармодием, был светлым поистине днем.
ЭПИТАФИЯ КСАНТИППЕ[16]
Память почту ее: здесь безымянной лежать ей не пристойно,
Скончавшейся супруге Архенавта,
Славной Ксантиппе, потомку того Периандра, что когда-то
Царил в высокобашенном Коринфе.
ЭПИТАФИЯ АРХЕДИКЕ
В этой могиле лежит Архедика, дочь Гиппия — мужа,
Превосходившего всех в Греции властью своей.
Муж и отец ее были тираны, и братья, и дети,
Но никогда у нее не было спеси в душе.
ЭПИТАФИЯ БЕДНЯКУ
Эта могила, прохожий, не Креза, а бедного. Впрочем,
Сколько она ни мала, будет с меня и ее.
МОЛИТВА КОРИНФЯНОК АФРОДИТЕ
Женщины эти за греков и с ними сражавшихся рядом
Граждан своих вознесли к светлой Киприде мольбы;
Слава богине за то, что она не хотела акрополь,
Греков твердыню, отдать в руки мидийских стрелков.
ЭПИТАФИЯ СОБАКЕ
Думаю я, и по смерти своей, и в могиле, Ликада,
Белые кости твои все еще зверя страшат.
Памятна доблесть твоя Пелиону высокому, Оссе
И киферонским холмам, пастбищам тихих овец.
О СЕБЕ КАК УЧИТЕЛЕ ХОРА
Был Адимант у афинян архонтом, когда за победу
Чудный треножник как приз Антиохида взяла.
Хор в пятьдесят человек, хорошо обученный искусству,
Ей снарядил Аристид, сын Ксенофила, хорег;
Славу ж учителя хора стяжал себе сын Леопрепа, —
Восемь десятков уже числивший лет Симонид.
МЕГАРСКАЯ НАДПИСЬ
Греции и мегарянам свободную жизнь увеличить
Сердцем стремясь, мы в удел смерть получили — одни,
Пав под высокой скалою Евбеи, где храм Артемиды,
Девы, носящей колчан, славный в народе, стоит,
Или у мыса Микалы; другие — вблизи Саламина,
Где финикийских судов ими погублена мощь;
Те, наконец, на равнине Беотии — пешие, смело
В битву вступили они с конною ратью врага…
Граждане наши за это на площади людной Нисеи
Памятник нам возвели, честью великой почтив.
* * *
Помер я — рад Феодор; а сам помрет, так другие
Будут рады тому. Все мы у смерти в долгу.
ПОБЕДИТЕЛЮ НА ОЛИМПИЙСКИХ ИГРАХ
Вот он, смотри, Фоогет, победитель в Олимпии, мальчик,
Столь же прекрасный на вид, как и искусный в борьбе,
И на ристалищах ловко умеющий править конями.
Славою он увенчал город почтенных отцов.
* * *
Филона сын Диофон победил всех на Истме и в Дельфах
В беге, метанье копья, диска, в прыжках и борьбе.
* * *
Милона славного это прекрасная статуя; в Писе,
Семь одержал он побед и поражений не знал.
ПАН МИЛЬТИАДА[17]
Мне, козлоногому Пану, аркадцу, враждебному персам,
Верному другу Афин, место здесь дал Мильтиад.
ОТРЫВОК ЭЛЕГИИ
Нет у людей ничего долговечного. Истину эту
Выразил лучше всего славный хиосец,[18] сказав:
«Так же, как листья деревьев, сменяются роды людские».
Редко, однако же, кто, слушая эти слова,
Воспринимает их сердцем своим — потому что надежда
В каждом живет, с юных лет укореняясь в груди.
Каждый, пока не увял еще цвет его юности милой,
Много несбыточных дум носит в наивном уме;
Мысли о старости, смерти грозящей его не тревожат,
Нет до болезней ему дела, пока он здоров.
Жалок тот неразумный, кто даже подумать не хочет,
Что ненадолго даны смертному юность и жизнь!
Ты же, постигнувший это, ищи до самой кончины
Благ, от которых душе было б отрадно твоей.
вернуться
16
«Эпитафия Ксантиппе» — написана сложным размером: нечетные стихи — «архилоховы» (дактили, переходящие в трохей), а четные — ямбические триметры.
вернуться
17
«Пан Мильтиада». Геродот рассказывает (VI, 105), что перед битвой греков с персами при Марафоне (490 г. до н. э.) гонец полководца Мильтиада встретил в Аркадии бога Пана, объявившего, что он хочет помочь афинянам. После победы афиняне, считая страх, обуявший персов, «паническим», посвятили Пану пещеру под афинским акрополем, где, вероятно, и была поставлена статуя бога, упоминаемая в эпиграмме.