В храме Кибелы служа, Ахрилида фригиянка часто
Кудри средь ярких огней в нем распускала свои,
Часто бывали слышны ее низкого голоса звуки
В хоре крикливых жрецов гордой богини. Теперь,
Отдых давая ретивой ноге от неистовой пляски,
Волосы здесь у дверей в дар положила она.
ЮНОШЕ
Юношей славный питомник Трезена; последнего даже
Меж сыновьями ее было б не грех похвалить.
А красота Эмпедокла блестит между ними, как роза,
Что затмевает весной все остальные цветы.
ГЕСИОДУ
В роще тенистой, в Локриде, нашедшие труп Гесиода
Нимфы омыли его чистой водой родников
И, схоронив его, камень воздвигли. Потом оросили
Землю над ним пастухи, пасшие коз, молоком
С примесью меда — за то, что, как мед, были сладостны песни
Старца, который вкусил влаги парнасских ключей.
НА СМЕРТЬ КИФАРЕДА ПИЛАДА
Вся, о Пилад, по тебе, отошедшем, рыдает Эллада
И коротко волоса в горе остригла себе.
Сам Аполлон, ни по ком не стригущий кудрей, свои лавры
Снял с головы, чтоб певца как подобает почтить.
Плакали Музы; Асоп задержал свои быстрые воды,
Из многочисленных уст жалобный крик услыхав.
В доме же Вакха тотчас прекратилась веселая пляска,
После того как в Аид ты безвозвратно ушел.
НА ФИЛИППА МАКЕДОНСКОГО
Сдаться заставил Филипп и высокие стены Макина;
Зевс Олимпиец, закрой медные двери богов!
Скипетр Филиппа успел подчинить себе землю и море,
И остается ему путь лишь один — на Олимп.
*[72]
Без похорон и без слез, о прохожий, на этом кургане
Мы, фессалийцы, лежим — три мириады борцов, —
Пав от меча этолийцев или латинян, которых
Тит за собою привел из Италийской земли.
Тяжко Эмафии горе; а дух дерзновенный Филиппа
В бегство пустился меж тем, лани проворной быстрей.
*[73]
Не одного лишь тебя, — и кентавра вино погубило,
О Эпикрат! От вина юный наш Каллий погиб.
Винным Хароном совсем уже стал одноглазый.[74] Послал бы
Ты из Аида скорей кубок такой же ему.
НА ТИТА ФЛАМИНИНА
Некогда Ксеркс приводил на Элладу персидское войско,
И из Италии Тит войско с собою привел.
Но если первый стремился ярмо наложить на Европу, —
Освободить от ярма хочет Элладу второй.
* * *
Я ненавижу Эрота. Людей ненавистник, зачем он,
Зверя не трогая, мне в сердце пускает стрелу?
Дальше-то что? Если бог уничтожит вконец человека,
Разве награда ему будет за это дана?
[75]
Без коры, без листвы, о прохожий, на этом кургане
Для Алкея большой сооружается крест.
ГАЛЛ И ЛЕВ
В зимнюю пору однажды, спасаясь от снежной метели,
Галл, жрец Кибелы, нашел в дикой пещере приют.
Но не успел волоса осушить он, как в то же ущелье
Следом за ним прибежал лев, пожиратель быков.
Галл испугавшийся начал тогда, потрясая тимпаном,
Бывшим в руке у него, звуками грот оглашать;
Звуков священных богини не вынес лесов обитатель
И, убоявшись жреца, в горы пустился стремглав.
А полуженственный жрец с благодарностью горной богине
Эту одежду принес с косами русых волос.
Факел и лук отложив, взял рожон, чем волов погоняют,
Бог пышнокудрый Эрот вместе с наплечной сумой
И, возложивши ярмо на затылки волов терпеливых,
Тучную стал засевать ниву богини Део.
Зевсу ж, на небо взглянувши, сказал: «Ороси мою ниву,
Чтобы Европы быка я под ярмо не подвел!»
вернуться
«Без похорон и без слез…» Речь идет о поражении Филиппа Македонского, которое он потерпел в 197 г. до н. э. в битве при Киноскефалах от римского полководца Тита Квинтия Фламинина. Число убитых македонцев («три мириады» — тридцать тысяч) несомненно преувеличено.
вернуться
«Не одного лишь тебя…» Намек на схватку лапифов с кентаврами на свадьбе у лапифа Пирифоя. Упившийся кентавр Евритион пытался похитить невесту, а остальные кентавры — других женщин. Побоище окончилось поражением кентавров.
вернуться
Одноглазый — Филипп III Македонский. Прозвище «одноглазого» дано было Филиппу I, но из этой эпиграммы Алкея можно заключить, что и Филипп III был кривым.
вернуться
Двустишие Филиппа — озлобленная пародия на первый дистих эпиграммы Алкея Мессенского «Без похорон и без слез…»