* * *
Слишком легка — не по мне, и слишком расчетлива — тоже:
Эта все медлит, а та хочет немедленно все.
НА ГЕТЕР[119]
Лембион, как и Керкурион, — обе гетеры, и обе
В гавани Самиев нас подстерегают всегда.
Юноши, этих пиратских судов Афродиты страшитесь:
Свяжетесь с ними, и вам в бездне придется тонуть.
* * *
Бедность и страсть — мои беды. С нуждою легко я справляюсь,
Но Афродиты огня перенести не могу.
ТЩЕТНАЯ МОЛЬБА
Пользуясь тем, что Продику застал я одну, ей колени
Нежные начал с мольбой я обнимать и сказал:
«Сжалься, спаси человека, почти уж погибшего! Жизни
Слабый остаток ему дай сохранить до конца!»
Выслушав это, она прослезилась, но вскоре отерла
Слезы и нежной рукой прочь оттолкнула меня.
НЕИЗВЕСТНОЙ
Ты обладаешь устами Пифо, красотою Киприды,
Блещешь, как Горы весны, как Каллиопа, поешь;
Разум и нрав у тебя от Фемиды, а руки — Афины;
Четверо стало Харит, милая, нынче — с тобой.
* * *
Очень гордится Родопа своей красотою. Твержу ей:
«Здравствуй», — но бровью в ответ чуть лишь она поведет.
Если ж на двери ее я повешу венки — рассердившись,
Тотчас растопчет венки гордой стопою она.
Немилосердная старость, и вы, о морщины, придите,
И поскорее: лишь вы в силах Родопу смягчить.
ЭРОТУ
1
Против Эрота мне служит оружием верным рассудок.
Выйдя один на один, не победит он меня;
Смертный, с бессмертным готов я бороться. Но если Эроту
Вакх помогает, один что я могу против двух?
2
Если в обоих, Эрот, одинаково стрелы пускаешь,
Бог ты; когда ж в одного ими ты сыплешь, — не бог.
* * *
Все я люблю у тебя, но глаза твои ненавижу,
Ибо невольно они дарят блаженство другим.
НИКАРХ
Разве избегну я смерти? Не все ли равно мне, с подагрой
Или на твердых ногах, быстро спуститься в Аид?
Люди толпою меня понесут… Так пускай охромею —
Из-за того никогда не отрекусь от пиров.
Бедным садовником был наш Стефан, но в делах преуспел он,
Стал богатеем и вдруг сделался Филостефан.
К прежнему имени он благородные буквы прибавил,
И Гиппократиппиад будет со временем он.
Иль его сделает блажь Дионисиопеганодором,
Но на базаре для всех он, как и прежде, Стефан.
НА ВРАЧЕЙ
1
Мне ни клистира не ставил Фидон, не притронулся даже;
Только в бреду я о нем вспомнил — и умер тотчас.
2
Выпрямить горб обещав Диодору, три камня квадратных,
Тяжеловесных ему на спину Сокл наложил.
Сдавленный тяжестью, умер горбун; после смерти, однако,
Стал он действительно прям, как измерительный шест.
3
Акесторида зарезал хирург Агелай. «Что ж, несчастный
Был бы хромым, — говорит, — если б остался в живых».
* * *
В самом расцвете была Никоноя — согласен. Однако
Время расцвета ее — Девкалиона потоп.
Мало мы знаем о том, но знаем, что ей подобает
Ныне не мужа себе, а погребенье искать.
* * *
Больше всех смертных Орфей стяжал себе славу кифарой,
Нестор других превзошел сладостным даром речей,
Песен искусством — Гомер, обладавший божественным знаньем,
Флейтой же — он, Телефан, в этом лежащий гробу.
НА ПРЕДСКАЗАТЕЛЯ
Некто к Олимпику раз обратился, прося указаний,
Плыть ли на Родос ему, как и чего избегать;
И отвечал предсказатель: «Во-первых, возьми себе новый,
Прочный корабль; во-вторых, летом плыви, не зимой.
Так поступив, невредимым доедешь туда и обратно,
Если тебя на пути в плен не захватит пират».
вернуться
120
«Бедным садовником был…» Все пышные аристократические имена свидетельствуют о потугах Стефана причислить себя к знати.