В старости Мелеагр переселился на остров Кос и занялся составлением сборника греческих эпиграмм, начиная с произведений древнейших греческих поэтов. Свой сборник он назвал «Венком», потому что он составлен из «цветов» разных поэтов: из роз Сафо, из лилий Аниты, из мирта Каллимаха и т. д. Вступительное стихотворение к этому сборнику сохранилось. Приводим его начало в переводе Ю. Шульца:
Свои собственные эпиграммы, включенные в эту антологию, Мелеагр называет «ранними левкоями».
В России эпиграммы Мелеагра давно обратили на себя внимание благодаря своим высоким поэтическим достоинствам. Произведения Мелеагра переводили Д. Дашков, В. Печерин и другие. Сохранившееся под именем Мелеагра стихотворение «Весна» (см. стр. 165–166) переведено было в 1825 году Масальским и в 1898 г. В. Латышевым.
Младший современник Мелеагра Филодем, от которого дошло свыше тридцати стихотворений, знаменует в области эпиграммы переход к римскому периоду греческой литературы. Он, как и Мелеагр, был родом из Гадары, откуда переехал в Рим, где пользовался покровительством современника Цицерона — Луция Кальпурния Пизона. Цицерон очень хвалит Филодема за его ученость, образованность и поэтический вкус.
Филодем был последователем Эпикура, учение которого получило в его время большое распространение в Италии. Он был весьма плодовитым писателем; до нас дошли отрывки из его философских произведений, ценных главным образом тем, что среди них имеются фрагменты сочинений Эпикура. Следы эпикурейской философии можно найти и в эпиграммах Филодема (см., например, стр. 171), но по большей части их тематика та же, что и у Мелеагра, то есть прежде всего — эротическая.
В эпиграммах греческих поэтов, живших в эпоху завоеваний римлян в бассейне Средиземного моря, содержание далеко не ограничивается темами, которые так явно преобладают в стихотворениях обоих сирийцев — Мелеагра и Филодема. Особенный интерес в эпиграммах этого периода представляют отклики на разорение Греции, которые видны уже у поэта II в. до н. э. Полистрата в его стихах на разрушение Коринфа римским полководцем Луцием Муммием в 146 г. до н. э. (см. стр. 148). В эпиграммах более позднего времени мы находим много откликов на события, связанные с военными действиями римских войск в Греции. В этих стихотворениях глубокая скорбь об Элладе постоянно соединяется с прославлением подвигов римских императоров и полководцев, оказавшихся мстителями за разрушение греками Трои, выходцами из которой согласно легенде были римляне. Сочетание этих двух мотивов видно у Кринагора, Антипатра Фессалоникского, Алфея и других поэтов начального периода Империи. У позднейших авторов эпиграмм преклонение перед мощью Рима уже совсем заслоняет былой греческий патриотизм. К таким эпиграммам относятся стихотворения поэта I в. н. э. Леонида Александрийского, у которого это преклонение переходит уже в неприкрытую лесть (см. стр. 216–218).
Ко второй половине I в. н. э. относится составление нового сборника эпиграмм поэтом Филиппом Фессалоникским. Самый сборник Филиппа, как и сборник Мелеагра, не сохранился, но ряд эпиграмм из него, несомненно, перенесен в более поздние антологии. К поэтам мелеагровского «Венка» Филипп прибавил еще много новых, начиная с Филодема. Благодаря Филиппу сохранились эпиграммы Антипатра Фессалоникского, Кринагора, Пармениона, Автомедонта и других греческих эпиграмматистов римского периода.
У эпиграмматистов начала новой эры заметна своего рода пессимистическая ирония, проявляющаяся в сравнении былого величия Греции с настоящим ее положением. Это хорошо видно по эпиграмме Автомедонта; в этой эпиграмме поэт высмеивает легкость, с какою в римский период приобретались права афинского гражданства (стр. 214–215).
В культурных центрах эпохи эллинизма и ранней римской Империи (особенно в Александрии Египетской) наряду с крупными представителями литературы и науки появляется множество мелких риторов, грамматиков, шарлатанов-врачей и тому подобного люда, живо охарактеризованного уже в произведениях римского драматурга Плавта (ок. 254–184 гг. до н. э.):