САФО
НАДПИСИ
1
Дети! Вы спросите, кто я была. За безгласную имя
Не устают возглашать эти у ног письмена.
Светлой деве Латоны[9] меня посвятила Ариста,
Дочь Гермоклида; мне был прадедом Саинеад.
Жрицей твоей, о владычица жен, величали Аристу;
Ты же, о ней веселясь, род наш, богиня, прославь.
2
Тело Тимады — сей прах. До свадебных игр Персефона
Свой распахнула пред ней сумрачный брачный чертог.
Сверстницы юные, кудри отсекши острым железом,
Пышный рассыпали дар милой на девственный гроб.
3
Дар от Мениска, отца, на гроб рыбака Полагона:
Верша с веслом. Помяни, странник, его нищету.
ЭЗОП
Жизнь! Как без смерти уйти от тебя? Ты приносишь повсюду
Тысячи бед. Избежать трудно их, трудно нести.
Что по природе прекрасно, лишь то в тебе радует: солнце,
Месяца круговорот, звезды, земля и моря.
Все остальное — страданье и страхи. И если случится
Радость кому испытать, — следом Отмщенье идет.
ФЕОГНИД
Дочери Зевса, Хариты и Музы! Пришедши когда-то
К Кадму на свадебный пир, пели вы чудную песнь:
«Только прекрасное мило, а что не прекрасно, не мило».
Вот какая неслась песнь из божественных уст.
* * *
Город все тот же, что был, только люди-то в нем уж другие,
Что ни законов, ни прав не уважали досель,
Но, обернув себе бедра потертою козьею шкурой,
Точно олени, паслись за городскою стеной;
Стали теперь господами они, благородные ж нынче
Сделались низкими, Кирн! Кто это может терпеть?
Все друг над другом смеются, обманом проводят друг друга,
Мысли в душе не нося ни о добре, ни о зле.
* * *
Ищем породистых, Кирн, лошадей мы, ослов и баранов,
И чистокровный приплод каждый желает иметь;
Но благородному мужу жену себе низкого рода
Взять ни по чем, коль она много добра принесет.
Женщина также руки богача не отвергнет, хотя бы
Низок он был: предпочтет роду богатство она.
Деньги в почете, и знатный берет себе в жены простую,
Простолюдин — госпожу. Деньги — смеситель родов.
Не удивляйся ж тому, что тускнеет порода сограждан,
Если мешается так доброе племя с дурным.
* * *
Бывшее злом у хороших, в добро превратилось у низких.
Правят насильем они. Нет уже больше стыда.
Несправедливость и наглость теперь торжествуют над правом
И далеко по земле власть простирают свою.
* * *
Зевс, удивляюсь тебе! Все твоей повинуются воле,
Сам ты в почете у всех, силой великой богат,
Взором своим проникаешь ты в сердце и мысль человека,
Нет никого, кто с тобой властью равнялся б, о царь!
Как же, Кронид, допускает твой ум, что судьбою дается
Жребий один и дурным и справедливым мужам,
Тем, чьи стремленья скромны, и тому, кто, готовый к насилью,
Помыслы в сердце таит о беззаконных делах.
* * *
Нет, не дало божество ничего непреложного людям,
Даже пути для того, чтоб угодить божеству.
* * *
Было бы лучше всего тебе, смертный, совсем не родиться,
Вовсе не видеть лучей ярко светящего дня;
Если ж родился — пройти поскорее ворота Аида
И под землей глубоко в ней погребенным лежать.
* * *
Мнение — людям великое зло, драгоценен лишь опыт;
Многие судят меж тем, мнения больше держась.
* * *
О, как блажен тот и счастлив, кто в темные недра Аида
С миром идет на покой, не искушенный в борьбе,
Кто не дрожал пред врагом, из нужды не свершил преступленья
И испытанью друзей в верности их не подверг.
Скоро за чашей вина забывается горькая бедность,
И не тревожат меня злые наветы врагов;
Но я печалюсь душой, что юность меня покидает,
Плачу о том, что ко мне тяжкая старость идет.
вернуться
10
Хотя стихотворения Феогнида не эпиграммы, а фрагменты дидактических элегий, но они по своему характеру очень близко подходят ко многим «увещательным» эпиграммам. Здесь помещены те отрывки, которые включил в свой сборник Л. Блуменау.