Таким образом, все предприятия военной партии потерпели крушение, и единственным успехом, которого она достигла со времени падения Никия, было взятие Нисеи. Мало пользы было от того, что несчастных стратегов одного за другим привлекали к суду и присуждали к тяжелым наказаниям, — прежде всего начальников посланного в Сицилию флота, Эвримедонта, Софокла и Пифодора, — затем Фукидида, благодаря оплошности которого афиняне потеряли Амфиполь. Такие процессы могли способствовать только тому, чтобы поколебать доверие войска к его начальникам, и за это очень скоро пришлось поплатиться.
Под впечатлением делийского поражения и потерь во Фракии общественное мнение начало отворачиваться от военной партии. Легко представить себе, в каком привлекательном свете должен был являться теперь в сравнении с этими людьми Никий, который не проиграл ни одного сражения, которому, казалось, удавалось все, за что он ни брался, и который тем не менее не переставал в течение многих лет хлопотать о мире. В обществе все более распространялось убеждение, что вся эта война принесла очень мало пользы и что Перикл был прав, когда уже в самом начале считал высшею целью, к которой нужно стремиться, сохранение прежних владений. И действительно, восьмилетний опыт доказал каждому, кто только не закрывал глаз перед действительностью, что с теми средствами, которыми располагали Афины, невозможно было подорвать в корне могущество Спарты.
Итак, переговоры между воюющими державами были возобновлены. Правда, до мира дело еще не дошло; но друг Никия, Лахес, весной 423 г. добился, по крайней мере, перемирия на год, и заключение окончательного мира казалось теперь еще только вопросом времени.
Что мир теперь не был заключен, это была вина Брасида. Взятие Амфиполя нанесло смертельный удар влиянию Афин во Фракии; всюду города спешили отложиться от них. Прежде всего перешли на пелопоннесскую сторону эдонийский город Миркин и фасосские колонии Галепс и Эсима; вскоре за ними последовали небольшие афонские города, кроме Саны и Диона, и важный пункт Торона на полуострове Сифония. Наконец, восстание распространилось даже на полуостров Паллена, несмотря на то, что он был совершенно отрезан от остального материка укреплениями аттической колонии Потидеи и был доступен только с моря. В то самое время, когда в Афинах и Спарте заключалось перемирие, здесь Скиона перешла на сторону Брасида.
Теперь афиняне потребовали, чтобы этот город был им возвращен, но Брасид, разумеется, не хотел выдавать своих новых союзников. Таким образом, только что заключенное перемирие уже было нарушено, и Клеон приложил все усилия, чтобы увеличить разрыв. По его предложению афиняне отказались от третейского суда, предложенного лакедемонянами. Он требовал, чтобы Скиона была покорена с помощью оружия и чтобы все ее население, в наказание за измену, было казнено. Во Фракию немедленно была отправлена под начальством Никия эскадра в 50 триер с 1000 гоплитов и большим количеством легковооруженных.
Никий обратился прежде всего против Менды — города, расположенного по соседству со Скионой, который между тем также успел отложиться от Афин. С помощью демократов этого города он без труда завладел им; затем он явился под Скионой, пелопоннесский гарнизон которой оказал энергичное сопротивление, так что Никий должен был решиться на правильную осаду. Эти успехи побудили македонского царя Пердикку, который незадолго перед тем поссорился с Брасидом, снова перейти на сторону афинян; это было важное приобретение для Афин, так как македонский царь преградил путь лакедемонским подкреплениям, которые уже находились на пути к Брасиду. Таким образом, последний должен был довольствоваться собственным небольшим войском да вспомогательными отрядами своих халкидских союзников.
Между тем в самой Греции, несмотря на военные действия во Фракии, покой оставался ненарушенным. Но переговоры о мире были при этих обстоятельствах, конечно, безуспешны, и даже перемирие, срок которого окончился весной 422 г., не было продолжено. Каково было настроение в Афинах, показывает избрание Клеона в стратеги на ближайший служебный год 422—421; а план Клеона состоял в том, чтобы силою оружия вырвать у Брасида его завоевания. На этот раз он лично принял начальство; в конце лета 422 г. он во главе 1200 афинских гоплитов, 300 всадников и многочисленных союзников на 30 кораблях отправился во Фракию. Начало, казалось, оправдывало самые смелые ожидания: Торона и Галепс были взяты штурмом и подготовлено нападение на Амфиполь. Но во время рекогносцировки города, которую Клеон предпринял со всем своим войском, на него неожиданно напал Брасид; афинское войско было разбито и обращено в беспорядочное бегство; 600 афинян и сам полководец легли на поле битвы. Пелопоннесцам эта победа стоила только семи человек; но между этими семью был Брасид. Благодарные жители Амфиполя поставили ему памятник на рынке своего города и воздавали ему, как освободителю, геройские почести.