На вопрос о времени появления письменности у греков наши предания не дают, конечно, никакого ответа, по той же причине, по которой, говоря словами Гомера, никто не может рассказать о своем рождении как очевидец. Первоначально греки, по-видимому, заимствовали у малоазиатских народов то силлабическое письмо, которое на отдаленном Кипре удержалось до времен Александра, но некогда было распространено на гораздо большем пространстве. Следовательно, греки могли познакомиться с алфавитом только после заселения Кипра, потому что невероятно, чтобы, зная алфавит уже до прибытия на этот остров, они заменили его столь несовершенным письмом. Притом, ко времени принятия алфавита звук „iod", по-видимому, уже исчез из большей части наречий, так как семитическое изображение этого звука было употреблено для обозначения гласной i. Напротив, звук „vau" (дигамма) был еще повсюду в употреблении, чем и объясняется то обстоятельство, что для гласной и (у) пришлось создать новый знак. Таким образом, греческий язык стоял в это время приблизительно на той ступени развития, которую представляет наша „Илиада" В эпосе письмена упоминаются только однажды, притом в таких выражениях, которые ясно показывают, что ни поэт, ни его слушатели не умели читать и со страхом смотрели на таинственные знаки, которые способны перенести выражение наших мыслей в отдаленные страны[45] Поэтому мы должны представлять себе ионийское общество IX и, может быть, даже VIII века, в общем безграмотным. Действительно, ни одна из дошедших до нас греческих надписей не восходит далее VII столетия, а древнейшие надписи на камне, время которых можно установить с полной уверенностью, относятся лишь к началу VI столетия. Точно так же почти все монеты VII века еще лишены надписи[46] Таким образом, едва ли можно допустить, чтобы алфавит вошел в употребление у греков раньше VIII века, хотя, разумеется, возможно, что это случилось еще в IX веке и даже несколько раньше. Впрочем, с точки зрения историографии это обстоятельство не имеет большого значения; во всяком случае несомненно, что до VII века письменность была достоянием немногих лиц и только с этого времени стала входить во всеобщее употребление[47]
Итак, уже древние не обладали ни одним письменным памятником, который восходил бы за VII или, в крайнем случае, за VIII столетие. Надписи, сделанные „кадмейским" письмом, которые Геродот видел в храме Аполлона Исмения в Фивах, не могли быть древнее, так как были написаны на эпическом диалекте. В храме Геры в Олимпии хранился медный диск, на котором старинными письменами были изложены постановления о соблюдении божьего мира в дни празднеств: здесь упоминалось имя какого-то Ликурга, которого позже отождествляли со спартанским законодателем. Между тем последний вовсе не представляет собою исторической личности, и так как Олимпийское празднество получило известное значение только в VII веке, то и наша надпись не может относиться к более раннему времени. Многие греческие храмы обладали списками своих жрецов, восходившими до глубокой древности. Так, в Аргосе точно знали имена жриц Геры и число лет служения каждой из них, по меньшей мере, до XIII столетия. До нас дошел список жрецов Посейдона в Галикарнасе; он начинается с Теламона, сына самого бога, и здесь также чрезвычайно точно указана продолжительность службы каждого жреца. Нет надобности доказывать, что древнейшие части этих списков сочинены в позднейшее время, но где именно начинается настоящее историческое предание, — этого мы, при современном состоянии дошедшего до нас материала, не можем определить. Само по себе маловероятно, чтобы списки жрецов были более древнего происхождения, чем генеалогические предания царских и аристократических фамилий.
Имена победителей на Пифийских, Истмийских и Немейских играх начали записывать не раньше первой половины VI века; списки карнейских победителей сохранялись в Спарте, по преданию, начиная с 26-й Олимпиады (676— 673 гг.). Еще раньше, с 776 г., начинается список победителей на Олимпийских играх; но в своей древнейшей части, до VI века, он не опирается на одновременные записи и получил свою теперешнюю форму только после 480 г. Списки магистратов-эпонимов, ввиду их огромной практической важности, принадлежат, вероятно, к древнейшим письменным памятникам; возможно поэтому, что имена спартанских эфоров действительно записывались уже с 757 г., как утверждают наши источники. В Афинах имена архонтов стали записывать приблизительно с 682 г. Точно так же в VII веке впервые начали записывать договоры, законы и т.п. Приблизительно в то же время возник, вероятно, и обычай писать на жертвенных дарах имя жертвователя и на надгробных камнях — имя покойника. Тогда же и художники начали выставлять на своих произведениях свои имена.