Около времени Пелопоннесской войны эллинская культура начала проникать и в эти края. В Эпире царь Фарип, сам воспитанный в Афинах, с успехом старался распространять просвещение среди своего народа. В том же направлении действовал царь Архелай в Македонии (выше, с.94). Во время смут, охвативших страну после его убийства, правительству было, разумеется, не до забот о духовных интересах народа; но лишь только под властью Пердикки порядок был восстановлен, монархия снова вступила на путь, указанный Архелаем. Ученик Платона, Эвфрей из Ореоса, сделался самым влиятельным человеком при македонском дворе и до такой степени ввел здесь в моду научные занятия, что, как говорят, люди, незнакомые с философией и математикой, не допускались к царскому столу. Это, разумеется, гипербола, но она показывает, что македонские вельможи следовали примеру своего царя. Поэтому многие из полководцев Филиппа и Александра были высокообразованными людьми, и некоторые из них, как Антипатр и Птолемей, даже сами подвизались на литературном поприще. Филипп также продолжал действовать в этом направлении; как высоко он ценил риторическое и философское образование, лучше всего доказывается тем, что в воспитатели своего сына Александра он пригласил Аристотеля.
В то же время и политическое устройство было преобразовано по образцу передовых греческих государств. Внешним образом эти стремления выразились в том, что вместо неуклюжего местного наречия официальным языком был сделан аттический диалект. При Пердикке афинский эмигрант Каллистрат преобразовал финансовое управление государства. Преобразование военного ведомства начал уже Архелай; его преемники усвоили в полном объеме те нововведения в области вооружения и тактики, которые ввел особенно Ификрат, и еще более усовершенствовали их (выше, с.322), пока, благодаря организаторскому таланту Филиппа, македонская армия сделалась лучшею армией в свете; и она удержала за собою эту славу до тех пор, пока наконец при Пидне была сломлена более совершенной тактикой римлян.
Когда таким образом государства Северной Греции открылись для эллинской культуры, — и здесь начала обнаруживаться потребность в более строгой политической концентрации. Еще в эпоху Пелопоннесской войны каждая из мелких народностей Эпира составляла обособленное государство; только молоссам уже тогда удалось подчинить своему владычеству своих северных соседей, атинтанов. Затем в первые десятилетия IV века хаоны и феспроты, обитавшие на берегу Ионического моря, также вступили в союз с молоссами. Молосские цари стояли во главе федерации и командовали ее армией во время войны; избираемый на год „президент" {простат) молоссов являлся вместе с тем эпонимом — правителем союза; в прочем же каждый из „союзных народов Эпира" имел одинаковые права и пользовался обширной автономией во внутренних делах, тогда как общие вопросы разрешались союзным собранием.
Гораздо полнее было осуществлено объединение в Македонии. Здесь наиболее плодородная и наиболее густо населенная часть страны — обширная равнина по нижнему Галиакмону и Аксию — составляла единое государство еще с того времени, когда македонские цари отвоевали этот край у туземных фракийцев; здесь новых поселенцев побуждали к более тесному сплочению и сам характер местности, и еще более чувство самосохранения ввиду опасности, которою беспрестанно грозили им воинственные варварские племена с востока и севера. Напротив, в верхней Македонии, которая высокими горными цепями разделена на ряд долин и благодаря этому была лучше защищена против неприятельских нападений, отдельные округа сохранили свою самостоятельность; таковы: Элимиотида на верхнем Галиакмоне, Орестида у устьев этой реки, Линкестида в плодоносной котловине на среднем Эригоне, Тимфея в горах у эпирской границы. Все эти государства, хотя и признавали верховную власть македонских царей, были вполне самостоятельны, управлялись собственными князьями и не раз пытались вести самовольную политику и освободиться от верховенства Македонии. Эти порядки существовали еще во время войны между Спартою и Олинфом (выше, с. 156); лишь царю Аминте III в его последние годы или его сыну Пердикке удалось подчинить областных князей и слить горные округа в одно государство с Нижней Македонией. Но старый партикуляризм держался здесь еще целые века; когда римляне незадолго до битвы при Киноскефалах вторглись в Македонию, Орестида одна из всех провинций государства примкнула к врагу.