Эвбул принадлежал к хорошей фамилии и был далек от демагогии в низменном смысле этого слова; но при тогдашних условиях государственный деятель, достигший власти в Афинах, мог удержать ее за собою только в том случае, если опирался на городскую чернь, располагавшую большинством голосов в Народном собрании. Уже Перикл был принужден создать себе такую опору путем предоставления толпе материальных выгод, и почти все афинские государственные люди, действовавшие после него, следовали его примеру. Естественно, что Эвбул не уклонился от установившейся практики, а блестящие результаты его финансового управления давали ему возможность ассигновать пособия народу чаще и в большем размере, чем когда-либо до него. Но при этом он не оставлял в пренебрежении и прочие нужды государства. Он выплатил неуплаченные военные издержки, пополнил арсеналы, преобразовал конницу, значительно увеличил флот, построил в гавани множество новых портовых зданий, начал постройку большого арсенала в Пирее и целого ряда других общественных зданий. И все это он сумел сделать, не отягощая граждан прямыми налогами.
Эти блестящие успехи были, разумеется, в значительной степени обусловлены теми реформами, которые Эвбул произвел в финансовом ведомстве; но главной причиной было то, что Эвбулу удалось в течение нескольких лет удерживать Афины от крупных войн. При многообразных интересах Афин, которые неизбежно затрагивались всяким политическим осложнением, какое возникало в бассейне Эгейского моря и далеко за его пределами, это была очень трудная задача, — тем более что близорукая оппозиция неустанно восставала против этой политики, называя ее трусливой и недостойной Афин. Между тем эти упреки были совершенно несправедливы, ибо повсюду, где жизненным интересам Афин грозила действительная опасность, Эвбул, не колеблясь, пускал в ход все силы государства, как например, когда Филипп после победы над Ономархом подступил к Фермопилам, и позднее в Олинфийской войне. Он старался предотвращать только бесполезное дробление сил. Так, он не поддался соблазну вмешаться в пелопоннесские распри, когда там снова вспыхнула война между Спартою и союзниками Фив (выше, с.342). Ту же сдержанность сумел он сохранить и по отношению к азиатским делам, как ни была соблазнительна представлявшаяся там, по-видимому, возможность вернуть Афинам по крайней мере часть могущества, утраченного в союзнической войне.
Демократии в отложившихся союзных городах скоро пришлось поплатиться за разрыв с Афинами. Морская война и здесь потребовала очень тяжелых финансовых жертв и повлекла за собою невыносимое отягощение богатых людей. Доведенные до отчаяния, зажиточные классы на Родосе, Косе и Хиосе восстали, и с помощью Мавсола им удалось свергнуть демократию и захватить власть в свои руки. Для охраны нового строя в городах были размещены карийские гарнизоны, так что Мавсол сделался фактически властелином предлежавших его государству островов. Афины проглотили эту обиду, удовольствовавшись слабым протестом, так как в эту минуту были совершенно не в силах предпринять войну против могущественного повелителя Карии. Когда вскоре затем Мавсол умер, оставив престол своей жене Артемисии, на Родосе вспыхнуло восстание; остров на короткое время вернул себе свободу, и родосцы отважились даже напасть на саму столицу Галикарнас. Но смелое предприятие потерпело неудачу, и Артемисия вернула себе власть над Родосом. После этого изгнанные демократы обратились за помощью в Афины; здесь в Народном собрании многие настаивали на необходимости заступиться за них, но влияние Эвбула оказалось достаточно сильным, чтобы и на этот раз удержать Афины от вмешательства в карийские дела.