Теперь Алкивиад завязал переговоры с афинскими офицерами на Самосе. Он обещал устроить союз между Афинами и царем, но ставил условием своего посредничества свержение той демократии, которая четыре года назад заставила его уйти в изгнание. С этим предложением отправился из Самоса в Афины Пейсандр, находившийся при флоте в должности триерарха. Там требование Алкивиада сначала вызвало, конечно, бурю негодования, но в конце концов одержало верх сознание, что для Афин не может быть спасения, пока им приходится бороться с союзом пелопоннесцев и персидского царя. Поэтому народ решил отправить посольство к Тиссаферну для переговоров в смысле сделанного Алкивиадом предложения.
Однако оказалось, что Алкивиад обещал больше, чем был в состоянии исполнить; Тиссаферн вовсе не был склонен доводить дело до открытого разрыва с пелопоннесцами, которые владели всем побережьем его сатрапии и против флота которых он был совершенно бессилен. Он поставил афинским послам требования, на которые они не могли согласиться, и затем немедленно заключил новый договор с пелопоннесцами, приняв все их условия. Этот договор признал „земли царя, лежащие в Азии", подвластными персам, но обошел молчанием вопрос, относятся ли к этим землям и прибрежные греческие города; Тиссаферн обязался взамен продолжать уплату жалованья находившемуся теперь в азиатских водах пелопоннесскому флоту, пока царь сам не пошлет флот в Эгейское море; мир с Афинами мог быть заключен только с согласия обеих договаривающихся сторон.
Таким образом, Афины менее, чем когда-либо, могли теперь рассчитывать на соглашение с Персией; но дело было уже настолько подготовлено, что олигархи могли надеяться осуществить свои планы и без этого соглашения. Действительно, в Афинах все шло как нельзя лучше. Еще во время переговоров были убиты Андрокл и другие вожаки радикальной демократии; чернь была совершенно терроризована, и, когда послы вернулись от Тиссаферна, почва была уже вполне подготовлена для политического переворота. Военная помощь, которую обеспечила себе олигархическая партия, отозвав часть гоплитов с Кикладских островов и из Эгины, оказалась излишнею. Благодаря содействию правительства все совершилось в законной форме; постановлением Народного собрания демократическое устройство было отменено и политические права признаны лишь за пятью тыс. наиболее достаточных граждан. Избираемый по жребию Совет пятисот, потерявший значительную часть своей компетенции еще два года назад, при учреждении Коллегии пробулов, теперь был совершенно устранен; членам уплатили жалованье до конца года и попросту попросили их разойтись по домам (14 фаргелиона, май 411 г.). Место распущенного совета занял новый совет из четырехсот членов, которые на первый раз были избраны вождями движения, а в будущем должны были избираться из числа пяти тыс. Этот совет, получивший неограниченные полномочия, избрал из своей среды стратегов и остальных должностных лиц, и на его усмотрение было предоставлено, созвать ли и когда созвать собрание пяти тыс. Кроме того, принято было за правило, что впредь никто не должен получать вознаграждения за отправление государственных должностей; при стесненном финансовом положении государства это была очень благодетельная мера.
Между тем на Самосе также началось движение. Предшествовавшим летом здесь произошло восстание демоса против землевладельцев, из которых 200 были убиты, а 400 подверглись изгнанию; остальные землевладельцы, которых народ пощадил, были лишены всех политических прав. Вследствие этого Афины вернули самосцам автономию, которую отняли у них после восстания 440 г. Теперь состоятельный класс на Самосе решил воспользоваться благоприятной минутой, чтобы вернуть себе господствующее положение на острове; с этой целью он вошел в соглашение с офицерами афинского флота, принадлежавшими к олигархической партии. И здесь, как в Афинах, заговорщики начали с того, что посредством убийства избавились от самого решительного своего противника — демагога Гипербола, который, шесть лет назад изгнанный из Афин остракизмом, жил на Самосе в ожидании своего возвращения (выше, т.1, с.444). Но громадное большинство солдат афинского флота состояло из приверженцев демократии и потому отказало офицерам в повиновении. Благодаря этому олигархическое восстание было легко подавлено; стратеги и часть младших офицеров флота были отрешены от должности, и избраны новые стратеги; в числе последних были состоявшие до тех пор в должности триерархов Фрасибул и Фрасилл, которые стали во главе демократического движения. Вся армия и все граждане Самоса торжественной клятвою обязались оставаться верными демократии.