Приведенных немногих примеров достаточно, чтобы показать, какой богатый источник для изучения истории производства в греческих колониях имеется в нашем распоряжении. Дальнейшее исследование материала, выяснение области и путей распространения изделий ольвийских, боспорских и других колониальных мастерских, несомненно, вскроет нам многие стороны торговых и культурных взаимоотношений греков и местного населения в период существования причерноморских колоний.
К сожалению, нужно признать, что, несмотря на продолжающееся уже свыше ста лет археологическое исследование, этот круг вопросов все еще очень слабо изучен. Не выяснены или дискуссионны датировки многих групп местных изделий, не определена принадлежность их определенным производственным центрам. Особенно много неясностей имеется в отношении производств, обслуживавших местное «скифское» население. Если нумизматика греческих городов изучается уже очень давно[153], если многие отрасли прикладного искусства освещены и в дореволюционные и в последующие годы с достаточной полнотой, например боспорская декоративная живопись[154], боспорские надгробные рельефы[155], то производство в колониях орудий труда, оружия, всякого рода хозяйственного инвентаря, бытовой посуды, черепицы и других строительных материалов, продуктов питания[156] и т. п., а из области прикладного искусства торевтика и ювелирное дело стали привлекать внимание исследователей только в самое последнее время. В результате мы пока можем назвать только несколько отдельных исследований по частным, иногда второстепенным, вопросам[157] и ни одной обобщающей исторической работы, представляющей процесс возникновения и развития местного производства в греческих колониях северного Причерноморья в целом или в отдельных городах.
Между тем процесс роста местного колониального производства являлся основным и решающим фактом для всего дальнейшего развития взаимоотношений местного населения и греков.
После случайных посещений побережья греческими мореходами, после периода временных факторий и доколониальной торговли, наконец, после периода существования постоянных колоний как чисто торговых центров, превращение этих поселений в крупные производственные очаги является закономерным четвертым этапом в развитии сношений причерноморских племен с греками. Только с этого времени греческие города, игравшие первоначально посредническую роль между «скифами» и метрополией, стали органической частью культурного комплекса северного Причерноморья. Только с этого времени мог начаться исторический процесс слияния культуры греческой и местной, наиболее интенсивно протекавшей на Боспоре и приведший к созданию смешанной культуры, уже не греческой, но и не собственно местной, которая ярко выступает в позднейшем Боспорском царстве эллинистического и римского времени. Менее законченно этот же процесс, однако, имел место и во всех других районах греческой колонизации. Эти вопросы выходят далеко за пределы нашей темы.
В нашей же связи необходимо еще указать, что именно возникновение новых производственных центров в самих греческих городах на Понте Эвксинском создало возможности для такого роста торговых сношений с населением смежных областей, и для настолько полного удовлетворения его разнообразных потребностей, при которых связи с юго-востоком, связи по кавказско-переднеазиатскому пути очень скоро, еще в конце VI и особенно в течение V вв., отошли на второй план, потеряв то первенствующее значение, которое временно, в VII и начале VI вв., им принадлежало.
Нужно все же сказать, что эти восточные связи у населения наших степей никогда не обрывались и особенно в восточной части Скифии, в Прикубанье, они всегда выступают очень отчетливо. Так, например, в Семибратних курганах конца V и IV вв. до х. э. мы отчетливо можем проследить импорт из Закавказья и из ахеменидского Ирана. Однако приоритет от восточных связей и от сухопутных кавказских путей прочно переходит к связям с греками и к путям морским.
Заключение
Мы пришли к концу нашей попытки рассмотреть вопрос о причинах и условиях греческой колонизации северного Причерноморья со стороны местного исторического процесса.
Нам пришлось коснуться целого ряда неясных и неразработанных исторических и археологических проблем, от последующего разрешения которых, несомненно, будет зависеть та или иная формулировка ответов по частным вопросам. Из числа таких нерешенных проблем можно назвать вопрос о киммерийской культуре; вопрос о степени участия северо-причерноморских племен в событиях VII в. в Передней Азии; вопрос о взаимоотношениях скифов с фракийскими племенами; далее вопрос о «карийцах» в Причерноморье и о доионийской колонизации; затем вопрос о связи греческих поселений с более древними местными поселениями и о дате основания многих из греческих колоний. Наконец, целый комплекс проблем, связанных с изучением импорта греческих изделий в степи и местного производства в колониях.
Однако, несмотря на эти и другие неясности, все же основной вывод, к которому мы сейчас можем прийти, мне кажется бесспорным — это вывод о том, что греческую колонизацию северного Причерноморья нельзя рассматривать односторонне, только с точки зрения истории Греции, греческих племен и греческой культуры. Неверно, что «ионийцы были первыми распространителями культуры, первыми, кто положил здесь основы цивилизации»[158]. Колонизация явилась выражением двустороннего исторического процесса, она была обусловлена всем предшествующим развитием как самих греков, в первую очередь ионийцев, так и местного населения наших степей. Только помня об этом, можно плодотворно изучать историю взаимоотношений греков-колонистов со скифами, таврами и другими местными племенами.
Наряду с этим общим выводом мы можем подвести итоги по более частным вопросам, послужившим нашей специальной темой.
Рассмотренные нами факты показывают следующее:
1) Возникновение греческих колоний на северном побережье Черного моря было подготовлено развивавшимися издавна, в течение полутора тысячелетий, меновыми сношениями населения наших степей с южными странами, в том числе и со странами Эгейского бассейна.
2) Переход степных племен северного Причерноморья на высшую ступень варварства, окончательное оформление «скифского» общества происходят ранее возникновения постоянных греческих поселений на северном побережье. Скифское общество складывается независимо от греческого влияния. Только с переходом местного населения на высшую ступень варварства создаются условия для основания колоний и их дальнейшего развития.
3) Скифское общество в VII и в начале VI вв. в своих: внешних сношениях ориентируется как на страны Передней Азии, через Кавказ, так и на греческий мир, причем первоначально связи с юго-востоком являются более интенсивными. Лишь по мере замены доколониальной торговли греческих купцов и мореходов постоянной торговой и производственной деятельностью греческих городов-колоний связи с греками получают все больший перевес над связями с юго-востоком.
4) Историческая последовательность греческой колонизации северночерноморских побережий отражает, наряду с физико-географическим моментом, в основном степень развития местного населения, возможность установления с ним постоянных торговых сношений, наличие с его стороны соответствующего спроса и предложения. Сначала, после южного и западного побережий Черного моря, колонизуется район Днепровское Бугского лимана (VII в.); в VI в. следует область Боспора Киммерийского; в конце V в. — экономически отсталые области тавров (Херсонес), Нижнего Дона (Танаис) и Кавказского побережья.
153
153 Cм. старые монографии Кёне (1857), кн. Сибирского (1859), Бурачкова (1884); ряд работ А. Л. Бертье-Делагарда и А. В Орешникова. Новая сводная монография по истории монетного дела в греческих городах северного Причерноморья закончена в 1940 г. покойным А. Н. Зографом.
155
155 Kieseritzky und Watzinger, Griechische G rabreliefs aus Siidrussland, Berlin, 1909.
156
156 Почти единственное исключение составляет старая работа: Koehler TapixoS ou recherches sur l'histoire et les antiquites ties pecheries de la Russie meridionale, Mem. de I'Acad des Sciences de St. Petersbourg- ser. VI, t. I, 1832, стр, 347–490.
157
157 Например: Т. N. Knipowitsch, Die Keramik romischer Zeit aus Olbia, Materialien zur romisch-germanischen Keramik, 4, Frankfurt a/M., 1929, ее же, Из истории художественной керамики северного Причерноморья, Сов. Археология, VII, 1941, стр. 140–151; В. Ф. Гайдукевич, Античные керамические обжигательные печи, Изв. ГАИМК; вып. 80, 1934; его ж е, Строительные керамические материалы Боспора (боспорские черепицы), Сб. „Из истории Боспора", Изв. ГАИМК, вып. 104, М.—Л.; 1935 стр. 211–315. В. Ю. Марти, Новые данные о рыбном промысле в Боспоре Киммерийском по раскопкам Тиритаки и Мирмекия, Сов. Археология, VII, 1941, стр. 94—106. Вопросами металлического производства в Ольвии занимались Е. О. Прушевская и Л. Д. Дмитров, боспорской торевтикой — А. П. Манцевич.