Крупный силуэт Майкла, подавляя, маячил перед ней. Она не хотела вспоминать те дни. В снах она видела и говорила с существами из другого мира. Это началось за месяц до того дня, когда на пляже она встретилась с человеком из моря. Она видела и других: фей, гномов, потусторонних существ, из воздуха, воды и даже богов.
Сначала рассказывала Элени, но тётя забеспокоилась о её состоянии, а потом Майкл сказал, что лучше соврать и притвориться, что существа исчезли. И она соврала, потому что боялась, что её отошлют куда-нибудь.
София почувствовала влагу на щеках и поняла, что плачет. Оттолкнув Майкла с дороги она, спотыкаясь, пересекла кухню.
— Мы поговорим об этом завтра, — произнёс он, когда она уже стояла в дверях, ведущих в коридор.
— Нет! — прохрипела она, в горле совсем пересохло.
София нащупала перила и, цепляясь за них, поднялась наверх, в свою комнату на третьем этаже. Ноги её почти не держали, она вошла в спальню и, захлопнув дверь, дрожащими руками повернула ключ в замке.
Когда добралась до кровати, позволила себе просто упасть на неё. Призраки прошлого её настигли. Больше десяти лет она не думала о тех существах, которых видела ребёнком. И всего несколько слов, сказанных Майклом, вернули воспоминания.
Оставлять Майкла в доме недопустимо. Он при любой возможности будет напоминать ей обо всём, что она хотела забыть, особенно о её страхе перед психическим заболеванием.
Через много лет после смерти матери она нашла её дневник. София так жаждала узнать, какой была её мама, что прочла его. И когда прочитала о существах, которых, как утверждала её мать, она видела, сожгла дневник.
Её мама была безумна, а дневник — единственным доказательством. Однажды, играя в доме, София и Майкл нашли письмо от психиатра с рекомендацией для матери Софии посетить соответствующее учреждение для дальнейшего обследования. София понимала, что и сама переживает те же симптомы психического заболевания, которые описывались в дневнике, и которые подтвердил доктор. С того дня она закрывала глаза каждый раз, как думала, что видит существо из другого мира, и просто желала, чтобы оно ушло. Со временем они исчезли, и она решила, что одержала победу над судьбой.
Но судьба оказалась жестока, и некоторые вещи, сколько ни желай, не могли исчезнуть сами собой.
Глава 10
Тритон стоял, прислонившись к дереву на Баттери-стрит, и для случайного наблюдателя казался просто ещё одним туристом, наслаждающимся утренним солнцем. Несмотря на полуприкрытые веки, ничто не ускользало от его внимания. Как ястреб, он наблюдал за дверью дома Софии с самого рассвета.
Его взгляд то и дело оббегал впечатляющий дом ещё довоенной постройки, который по размерам мог бы соперничать с подводным домом его родителей. В здании было три жилых этажа. Второй и третий этаж с одной стороны украшали большие балконы, а с другой — крошечные французские, ещё их называли балконами Джульетты. Из комнат первого этажа французские двери открывались в просторный частный сад, скрытый за массивной кованой оградой. Кустарники и молодые деревья давали ощущение уединённости этому немаленькому участку земли.
Тритон удивлялся, что такая молодая женщина как София живёт в этом огромном доме. Из своих ночных наблюдений — спать он не мог — Тритон сделал вывод, что живёт она одна.
Полчаса назад он наблюдал, как в здание вошли рабочие, и теперь мог различить строительный шум, доносящийся с третьего этажа. Это и огромный самосвал возле дома говорило о том, что внутри идёт капитальный ремонт.
Никого, кто входил или выходил бы из дома, бог с тех пор не видел.
Тритон пнул Диониса, сидевшего возле дерева.
— Ты спишь?
Его друг фыркнул, но не поднялся.
— Ты прав, сплю. Никто не встаёт в такой безбожно ранний час. Мы могли сперва и позавтракать.
— Я не голоден.
Дионис вспылил:
— Как обычно. Когда уже ты начнёшь думать не только о себе? Я голоден. Я знаю, тут место, где лучше всего готовят кашу с беконом, и…
— Что у тебя с этой кашей? — Вчера вечером Дионис притащил его в ресторан и настоял, чтобы он её попробовал.
Его друг встал, отряхиваясь.
— Хорошая штука. Плюс, когда ты пьёшь так, как я, нужно хорошо питаться, чтобы поддерживать свои силы.
— Так может вместо этого задуматься о том, чтобы меньше пить? — поддразнил Тритон и напрягся в ожидании реакции друга.
— С чего бы мне на Олимпе задумываться о таком? Ты себя вообще хорошо чувствуешь? Наверное, нет, иначе не выдал бы такой дурацкой идеи. Не то чтобы они у тебя в последнее время гениальные.