Глава 36
Кулак Диониса врезался прямо в нос Ориона.
— Это за то, что послал троих головорезов надрать мне задницу. — Хук справа в подбородок, за мгновение до того, как бог охотников вскинул руки, защищаясь. — А это за то, что подгадил Тритону.
— Постой, — вмешался Тритон откуда-то из-за спины, — мне оставь что-нибудь.
Он телепортировался к Дионису как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот отделывает его сводного братца. И тоже хотел поучаствовать. На самом деле подраться было его целью.
Два дня назад Асклепий вернул Софии зрение. Тритон думал, что это поможет ему почувствовать себя лучше, но нет. Да, он был счастлив, наблюдая, как радовалась София. Но затем, ночью, он видел, как она снова плакала, пока не заснула, так же как и днём раньше. Ничего не изменилось. Она не стала счастливее, и когда он думал, что сам сделал это с ней, что стал причиной её боли, ему хотелось вырезать своё сердце из груди.
В конце концов он уже был согласен на то, чтобы его избил кто-то из своих, богов, любой, кто согласится. А Орион был как раз из таких.
Дионис отошёл в сторону.
— Да пожалуйста.
Орион вскочил и поднял кулаки, готовый к драке. Идеально. Дионис уже раззадорил его, даже провоцировать не надо. Тритон встал напротив сводного брата в ожидании первого удара. Который оказался гораздо сильнее, чем Тритон ожидал. Но это не имело значения. За последние дни он впервые что-то почувствовал по-настоящему. По крайней мере, это отвлекало от боли внутри.
— И это всё? — спросил Тритон, вытирая кровь с разбитой губы. — Бьёшь, как девчонка.
Ответом стал жестокий апперкот в нос. Голову Тритона опалило болью.
— Защищайся, идиот, — потребовал Орион.
Тритон ухмыльнулся. От следующего удара он тоже не собирался уклоняться. Он хотел ещё, чтобы, наконец, забыться и не вспоминать каждую секунду своей жалкой жизни о том, что сделал с Софией. Медленно он поднял кулаки.
— Так-то лучше, — прокомментировал Орион и ударил. Вместо того чтобы поставить блок, Тритон опустил руки. От удара в подбородок его голова мотнулась в сторону. Рот наполнился кровью, которую он сплюнул.
— Какого хрена? — выругался Орион, отступая.
— Так, хватит, — вмешался Дионис. — Какого аида, что с тобой происходит? — повернулся он к Тритону.
Тритон его проигнорировал, вместо этого махнув рукой в сторону Ориона.
— Я думаю, мы ещё не закончили.
— О нет, мы закончили. Чтобы ты ни затеял, младший братец, я в эти игры не играю.
— Это не игра. Это честный бой.
Орион уставился на него:
— Это не честный бой, если ты не дерёшься. Если искал кого-нибудь, кто бы тебя избил, потому что ты сам себя ненавидишь, поищи в другом месте.
Затем он развернулся и телепортировался с поляны.
— И что это было?
Тритон оглянулся на Диониса, который прислонился к дереву, скрестив руки на груди.
— Где что было? — Тритон вызывающе поднял голову, несмотря на боль в челюсти.
— Почему ты позволил ему бить себя?
Тритон не смог удержаться от горького смеха.
— Потому что я это заслужил. Хочешь продолжить? Давай, будь другом.
Дионис покачал головой:
— С Софией ещё ничего не кончено, так?
— Не твоё собачье дело.
— Эй, я то тебе не враг. И можешь меня не провоцировать, я с тобой драться не буду.
— Как знаешь. — Если здесь получить то, что нужно не вышло, может, Гермес его выручит. Тритон развернулся, чтобы уйти.
— И остальные не будут. Никто не хочет дерьмово выглядеть, когда мы пойдём на вечеринку к Софии.
Тритон резко остановился:
— София устраивает вечеринку?
— Я расскажу тебе попозже, но только если мне скажешь, чего ты скис.
— Не задавай вопросов, на которые знаешь ответ.
— Прекрасно. Тогда, раз очевидно, что ты не можешь её забыть, почему бы не пойти к ней?
Тритон раздражённо выдохнул:
— Эрос что, не сказал тебе?
— Сказал, конечно. И?
— Тогда почему ты спрашиваешь? Эффект от стрелы пройдёт, и я не буду больше её любить. Я даже не вспомню, кто она, и что я её любил. Я буду ей изменять, плохо с ней обращаться, а потом брошу. Ты ведь знаешь, каким я был раньше. Она такого не заслуживает.
— Ты сколько дней назад вернулся? Четыре, пять?
Тритон пожал плечами. Один день сменялся другим, он потерял им счёт. Правда прошло уже пять дней? Воспоминания о том моменте, когда он оставил Софию, были всё такими же яркими.
— И ты всё ещё думаешь, что любишь её?
— Да. — Так же сильно, как раньше. Его чувства никуда не делись.