Каждая такая культурная общность любителей древности (или «инаковости») включает в себя женщин этого типа. Они заботятся об уюте и чистоте помещений для собраний, шьют и вышивают одежды, «как у настоящих» викингов (индейцев, скифов, древних славян) для участников объединения, готовят праздничные обеды и ужины[265]. Конечно, к ним мы не отнесем дам, которые любят воображать себя в какой-нибудь другой эпохе, несомненно, среди представительниц высших классов, а еще молодых, красивых и необременительно (или наоборот, трагически) влюбленных — это уже фантазии Коры-Персефоны[266].
МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ
Женщины, в которых развивается архетип Гестии, часто стремятся к духовной жизни и открыты для мистического опыта. Я лишь в редких случаях способна говорить о превосходстве духовного над материальным, но это именно такой случай. Гестия уходит либо в маленький сюжет приземленного, либо устремляется к высотам духа. Последний опыт несомненно важен и обогащает мир женщины, в которой активирована Гестия[267].
Это очень индивидуальные переживания, имеющие смысл для души самого человека, а не для предания их гласности и обсуждения с другими людьми. Впрочем, бывают видения, имеющие значения для семьи, рода и целых народов. Вспомним тут Жанну д'Арк, которую видения привели на путь служения Богу и Франции. Для того чтобы в нее поверили, ее мистический опыт должен был быть значимым для очень многих людей.
Немецкую аббатису Хильдегарду фон Бинген (1098-1179) с детства посещали видения и пророчества. «Когда мне шел третий год, я увидела такой яркий свет, что моя душа задрожала, но из-за своих малых лет я не смогла это передать. И до 15 лет я видела многое, кое о чем я рассказывала, и те, кто это слышали, очень удивлялись...»[268]. Став взрослой, она прославилась как мистик и пророчица. С ней переписывались и советовались духовные и политические деятели того времени.
ДУХОВНЫЕ ПОИСКИ
Множество женщин, посвятивших себя Богу, — это женщины, в которых самым сильным ролевым архетипом была Гестия. Они могут стать известными мистиками, как Хильдегарда фон Бинген или святая Тереза Авильская, а могут остаться безвестными анонимными монахинями, христианскими или буддийскими. Их всех роднит отказ от мирской жизни ради постижения мистических тайн или священного служения.
Тереза Авильская в двадцать лет убежала из дома — но не к жениху или поклоннику, а в монастырь кармелиток. Отец не смог противостоять ее воле, и девушка вскоре принесла монашеские обеты. Бога она воспринимала как нечто живое и говорящее с ней из глубины ее души. Она рассказывала о том, как во время молитвы чувствовала, что поднимается в воздух, буквально «воспаряет» к Богу. Однажды видела ангела, который длинным золотым копьем пронзил ей сердце, так что ей было невероятно больно и в то же время любовь к Богу стала еще более сильной, жгучей и острой. К тридцати годам она разочаровалась в монастырской жизни — та показалась ей недостаточно аскетичной и духовной — и загорелась реформированием устава. В результате она организовала общину с необычайно строгой дисциплиной, которая предусматривала бедность, жизнь лишь на подаяния, преимущественное молчание. Со временем у Терезы Авильской появился соратник — аскет и мистик Хуан де ла Крус.
В наши дни женщины-Гестии склонны в духовных поисках интересоваться различными религиозными и мистическими системами, как диковинными, так и привычными. В повседневной жизни нам встречаются девушки-Гестии с тихими проникновенными голосами: «Можно к Вам обратиться?.. Вы читали Библию?.. А вы верите в Бога?»[269] Вообще женщины такого типа — легкая добыча для всякого рода шарлатанов, выдающих себя за эзотерических гуру (а иногда и действительно верящих в свою избранность). Также они — исходный материал для неистовых сектанток, восторженных последовательниц очередного «учения истины», поклонниц чужеземных пророков или, напротив, хариз-матичных батюшек.
СОСТРАДАНИЕ
Сострадание женщины-Гестии — это отзвук любви ко всему живому, жалости к судьбам мира. Она не выделяет правых и виноватых, родных и чужих. Для нее все равны. По возможности она постарается облегчить участь ближнего своего, но не станет к нему особенно привязана (как Персефона) и не потребует соответствия ее идеалам (как Артемида).