— Даже когда я снова вышла замуж и родила детей, я всегда думала о тебе, как о своем ребенке – моем первенце и я…я рассказала о тебе своим детям. Я сказала им, что, возможно, однажды ты простишь меня за то, что я не противостояла твоему отцу.
Губы Миколаса дернулись.
— Если ты имеешь в виду, что ты хотела бы, чтобы в твоих силах было изменить его, и мы могли бы оставаться счастливой семьей, то нет, это было невозможно.
Шанталь покачала головой.
— Нет. Я не об этом. — она посмотрела на него с жалостью и состраданием. — Ты ведь не знаешь, не так ли?
До того, как он смог ответить, она продолжила,
— Ох, Микки. Как ты, должно быть, ненавидел меня все эти годы.
— Я не понимаю.
— Я спросила твоего отца, могу ли я увидеть тебя снова. Казалось, что это как-то ранило его гордость, как-то обидело его, то, что я хотела видеть тебя больше, чем его, и он пригрозил разрушить мою жизнь - даже жизнь моих родителей - если я когда-нибудь попытаюсь связаться с тобой.
Лицо Миколаса становилось бледнее, пока Шанталь продолжала говорить. Его чертов отец. Он всегда был тщеславным, ревнивым дураком и Миколас мог легко представить себе, как его гордость заставила его увидеть соперника в собственном сыне.
— Ты права, — сказал он глухо. — Я должен был понять, что ты бы не оставила меня так легко…
Шанталь начала плакать, услышав его слова, и Миколас притянул свою мачеху в объятия. — Мне жаль, что ты вышла замуж за старого подонка.
— Мне жаль, что твой отец старый подонок.
Плачущая Шанталь, по какой-то причине, напомнила ему о Вельвет, но он упорно оттолкнул эту мысль. Он избавиться от нее, от каждого чертового воспоминания, даже если он умрет, пытаясь сделать это
Когда Шанталь отстранилась, она спросила с нетерпеливой улыбкой,
— И твоя невеста? Где же она?
Миколас напрягся.
— Она…она не здесь.
— Ох. Улыбка Шанталь поддразнивала его. — Должно быть, она очень упрямая женщина. Могу поспорить, она легко заткнет тебя за пояс. Когда я впервые прочитала ее письмо….
Он резко спросил,
— Она писала тебе?
— Конечно, ты ведь знаешь…нет? — Шатналь побледнела. — Я думала…когда ты не выставил меня за дверь, я думала, она сказала тебе всё и ты ждал меня.
Звоночек зазвонил в его голове, и в груди появилось тяжелое и ноющее ощущение, что заставило Миколаса с трудом дышать.
— Когда она тебе написала?
— Вчера. Она отправила письмо экспресс почтой и вложила билет до Афин и обратно. Я ведь теперь живу в Штатах. На самом деле, я сперва отправилась в твой дом на Санторини, и когда я узнала, что ты здесь, я подумала, что произошла какая-то путаница и я….я не хотела упустить шанс встретиться с тобой снова, и я приехала сюда. — Она посмотрела на него с мольбой. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не сердишься на нее за то, что она связалась со мной?
— Нет, — услышал он свой хриплый голос. — Я не злюсь. — Смущенным, вот каким он был. И напуганным. Он был так чертовски напуган, и, даже если это кажется невозможным, что, если он понял все неправильно.
— Я сомневалась и боялась встретиться с тобой, ты знаешь. Но ее письмо было таким прекрасным. Она сказала мне, что я была свадебным подарком для тебя. Что она хочет, чтобы ты почувствовал, что это не ошибка, доверять кому-то или любить кого-то. Когда она сказала эти лова, как я могла не рискнуть сказать «да»? Потому что я всегда любила тебя как сына, Микки. И на этот раз я хотела бы доказать тебе, что я действительно люблю тебя.
Когда Шанталь уехал, Миколас позвонил главе своей службы безопасности.
— Я знаю, что вы обнаружили все о Вельвет, но теперь я хочу, чтобы вы искали связь между ней и Лестером Уилкинсом – адвокатом - и американцем Вейном Гарфилдом. Мне наплевать, кому вы заплатите или кому выкрутите руки, мне нужна информация. Сейчас же.
И он сел и стал ждать.
Это было самое долгое ожидание в его жизни, хотя он знал, на самом деле прошло всего лишь несколько часов.
На следующий день, во второй половине дня, он получил сообщение от начальника службы охраны. Миколас не спал ни одной минуты, воображая, что, если бы он сделал это, Бог наказал бы его и сообщил бы Миколасу новость о том, что исправлять что-то уже поздно.
Когда он увидел, что его сотрудник прислал ему огромное количество судебных документов, Миколас не знал, что с ними делать.
Первые страницы были списком преступлений, совершенных Вейном и его женой Линди Гарфилд. Мысль о том, что другой мужчина был женат, заставила Миколаса помрачнеть. Был ли этот человек каким-то извращенцем, который охотился за Вельвет, когда она была молода и уязвима, заставил ее влюбиться в него, даже если он был женат?