Наряду с домовыми святилищами в XV—XIII вв. возникали и отдельно стоящие сакральные здания, которые можно назвать храмами. Они известны пока в немногих местах — в Элевсине[563], на острове Кеосе, а совсем недавно храмовое сооружение открыто в Микенах.
Американский ученый Дж. Кэскей исследовал крупный центр II тысячелетия на острове Кеосе[564]. Здесь с 1960 г. в урочище Агиа-Ирини открыт город, первый расцвет которого приходится на XVI — XV вв. В конце XV в. землетрясение разрушило здания, но жизнь возобновилась довольно скоро, и в XIII в. вновь наблюдается подъем. Храмовое здание было возведено здесь впервые еще в эпоху Средней бронзы — от этого времени сохранилась небольшая комната XII, к которой позднее были пристроены другие помещения (XI, XIII, IV, VII). После землетрясения храм был восстановлен, и это святилище (длиною до 17 м) существовало непрерывно вплоть до эллинистической эпохи.
Характерной чертой кеосского храма является применение мрамора, например порог в комнате IV. Как и в других святилищах того времени, в помещении XI была устроена каменная платформа (высотою в 0,39—0,70 м), на которой стояли терракотовые изображения божества, числом не менее 24. Статуи высотою в 0,50 — 0,70 м, одна в натуральную величину, представляли стоящую женскую фигуру с обнаженной грудью и колоколообразной юбкой. Обнаженное тело было покрыто белой краской, кофточка желтая, ожерелье красное. Для прочности фигуры имели внутри крестообразный деревянный каркас. Весьма примечательно выражение лица этих богинь — большие глаза и слегка улыбающийся рот оставляют впечатление благожелательности[565]. Видимо, богиня считалась покровительницей цветущего города.
Среди обломков терракот была найдена часть тела дельфина, что указывает на какие-то связи этого храма с морскими богами.
Монументальные терракотовые статуи из храма в Агиа-Ирини отражают рост самосознания населения этого города. Образ могущественной богини отвечал представлениям городской общины о своей силе, поклонение такой покровительнице до некоторой степени выражало самопочитание коллектива жителей.
С иным обликом божеств познакомили раскопки святилища на микенском акрополе. Здесь работами В. Тэйлура в 1968—1969 гг. был раскрыт обособленный храмовый комплекс[566], в различных помещениях которого найдены слоновокостные и терракотовые сакральные изображения. Примечательно, что юный бог, представленный скульптурой из слоновой кости, имеет привлекательный облик, так же как многочисленные терракотовые змеи, искусно обожженные и тщательно расписанные. Совсем иное выражение большинства терракотовых статуэток. Их злые, отталкивающие лица заставляют сразу вспомнить отношение эпоса к многим богам, приносящим вред ахейцам. Правда, микенский храм относится к XIII в. до н. э., когда ахейское общество уже пережило большие трудности. Видимо, в это время в обществе укрепилось неверие в доброту богов, и микеняне считали необходимым особо чтить божества, которые способны причинить им зло. Судя по облику, микенские терракоты представляли преимущественно богинь и богов второстепенных или, по меньшей мере, локального характера.
Раннегреческий пантеон известен до сих пор весьма недостаточно. И в классической Элладе наряду с главными богами, жителями Олимпа, существовало множество местных богов, а также демонов и обожествленных героев. Аналогичная картина наблюдается и в религии II тысячелетия.
Позднеахейские документы из Кносса, Пилоса и других мест содержат записи с упоминанием Посейдона, Зевса, Геры, Гермеса, Афины, Артемиды и Аполлона (в форме Paiawon), а также богини Владычицы (позднее это Πότνια, эпитет, прилагавшийся к Деметре и Коре). Вопрос об упоминании в табличках бога войны Арея пока еще спорен[567], но следует думать, что древние мифы сохраненные в эпосе, достаточно надежно свидетельствуют о его давнем почитании.
Обширный политеистический пантеон ранних греков складывался на протяжении многих столетий, причем характер тех или иных богов мог претерпевать некоторые изменения[568]. Но в основном система религиозных воззрений ранних греков характеризовалась теми же принципами, которые нашли дальнейшее развитие в эллинской религии последорийского времени[569]. Благодаря непрерывности развития греческая мифология содержит предания такого характера (например, о Кроносе, пожиравшем собственных детей), которые отражают далекие времена дикости[570]. Вместе с тем длительность непрерывного развития верований позволила грекам создать весьма разнообразную систему религиозного миропонимания. И здесь роль духовного творчества II тысячелетия поистине огромна.
563
G. Mylonas. Eleusis..., p. 33—49. Самая ранняя храмовая постройка — Мегарон В — датируется XV в. до н. э.
564
Работы Дж. Кэскея опубликованы: ILM, 19 May 1962; The Goddess of Ceos. — «Archaeology», 1962, v. 15, p. 223—226, fig. 1 — 10; Excavations in Keos, 1960—1961. — «Hesperia», XXXI, 1962, p. 263—283; Investigations in Keos, 1963. — «Hesperia», XXXIII, 1964, p. 314—335; Excavations in Keos, 1964—1965. — «Hesperia», XXXV, 1966, p. 363—376; см. также: AJA, 68, 1964, p. 293—294.
566
W. Taylour. Mycenae, 1968. — «Antiquity», XLIII, 1969, p. 91—97; idem. Neew Light on Mycenaean Religion. — «Antiquity», v. XLIV, 1970, p. 270—280.
568
Напомним, что Нильссон считал неверным сближать политеизм ранних греков с монотеистическими религиями народов Ближнего Востока (op. cit., р. 389—396).
569
Мысль о преемственности религий Греции II и I тысячелетий, с таким мастерством обоснованная М. П. Нильссоном, получает все новые подтверждения в источниках. Попытка О. Банти (AJA, 54, 1954, р. 307—310) оспорить это положение, оторвав Крит от материка и отнеся к микенскому времени лишь зарождение классических мифов, оказалась полностью неудачной.
570
Весьма важно исследование, устанавливающее общность греческой мифологической традиции с хеттскими и иранскими мифами (А. Lesky. Zum hethitischen und griechischen Mathos. — «Eranos», LII, 1954, S. 8—17).