Наиболее влиятельное положение в оппозиционной группировке роялистов заняли представители бывшего привилегированного класса крупных землевладельцев, видные государственные чиновники, а также дворцовые круги. Политику короля поддерживала верхушка греческой армии — генеральный штаб и часть офицерства, получившего образование в Германии. Король Константин, который был главнокомандующим вооруженными силами в двух победоносных для Греции Балканских войнах, пользовался большой популярностью в армии. Но этот оплот роялистов к началу первой мировой войны был сильно поколеблен в результате реформ Венизелоса по реорганизации армии и флота, которые способствовали не только их укреплению, но также постепенному обновлению состава. Еще перед Балканскими войнами 1912-1913 гг. в Грецию прибыли французская военная и английская военно-морская миссии, которые приняли участие в модернизации греческой армии и воспитании молодого офицерства и большой части солдат и моряков в проантантовском духе.
Вокруг короля сгруппировались политические и военные деятели Греции, так или иначе связанные с центральными державами и уверенные в неизбежной победе германского милитаризма. Ближайшим советником короля был полковник И. Метаксас, один из руководителей генерального штаба греческой армии, считавший, что «Германия победит, так как это цивилизация будущего и надежда человечества». Он убеждал Константина, что «греческие проблемы будут решены только в случае победы Германии». «В группировке центральных империй, — пишет Г. Ламбринос, — они видели единый монархический фронт, победа которого была бы и их победой».
Г. Стрейт, начальник генштаба генерал В. Дусманис, греческая королева Софья, приходившаяся Вильгельму II двоюродной сестрой, и другие прогермански настроенные деятели всячески превозносили мощь Германии и преувеличивали значение ее заступничества за Грецию (в частности, в вопросе о Кавале при заключении Бухарестского мира). Эти убеждения поддерживал и развивал германский посланник в Афинах А. Квадт, пользовавшийся особым покровительством Константина.
Полагая, что вооруженное противоборство великих держав будет длительным, греческий король считал основной целью своей политики сохранение завоеваний, сделанных в двух Балканских войнах, укрепление армии и возможное вступление в войну позже, когда победа Германии станет очевидной. Он писал Вильгельму II еще накануне войны, что налагаемый на Грецию обстоятельствами нейтралитет может быть полезен Германии. Константин заверял кайзера, что Греция не тронет никого из своих соседей, т. е. Турцию и Болгарию, которые являются друзьями Германии, однако указывал, что его страна не сможет остаться равнодушной к событиям, которые непосредственно затронут греческие интересы. Греческий монарх и его сторонники выдвигали националистическую программу создания «Малой Греции», означавшую расширение Греции на север (в частности, получение Южной Албании в случае победы центральных держав). Поэтому основную задачу внешней политики они видели в оказании посильной помощи Германии, которая в условиях полного господства англо-французского флота в Средиземноморье заключалась в сохранении нейтралитета. Выдвинув чрезвычайно импонировавший народу, уставшему от предыдущих войн, лозунг сохранения мира, король получил поддержку основной части крестьянства, составлявшего 2/3 населения. Однако земельные реформы Э. Венизелоса, урезавшие привилегии и богатство крупных землевладельцев и давшие толчок развитию фермерства, увеличили число венизелистов и в крестьянской среде. В целом группировка роялистов к началу первой мировой войны хотя и значительно сократилась, но продолжала оставаться довольно сильным противником Венизелоса и его сторонников.
Несмотря на то, что Э. Венизелос в публичных выступлениях поддерживал политику короля, между ними существовали непримиримые противоречия, которые в ходе войны только усиливались. По собственному признанию Венизелоса, у него были «более широкие, чем у короля взгляды на будущее эллинизма», а также и методы осуществления внешнеполитических планов. Лишь стремясь умиротворить Болгарию и Турцию и не вызвать раньше времени (т. е. до укрепления военного и политического положения Греции) повода для изменения статей Бухарестского договора, он включил в выступление Константина, произнесенное вскоре после окончания Балканских войн, слова о том, что «Греция считает полностью осуществленной свою национальную программу». Российский дипломат А. А. Гире в одном из своих писем в 1914 г. отмечал, что «в Белграде, Софии, Бухаресте и Афинах мечты об увеличении территории тесно сплетаются с расчетом на развитие и укрепление будущих военных сил».