Сразу же после встречи с Венизелосом королю Греции был вручен меморандум от Метаксаса, который считал возможным по военным соображениям принять участие в Дарданелльской экспедиции и предостерегал короля от шага, который мог бы вызвать нападение Болгарии, захват Македонии и Салоник, так как отвлек бы значительные силы и ослабил оборону этих территорий. В случае же нападения Болгарии вряд ли можно было рассчитывать на помощь Румынии, проводившей двойственную политику. Кроме того, Метаксас считал операцию союзников неподготовленной. Король Константин полностью разделял взгляды Метаксаса.
На военном совете в греческом генеральном штабе, где присутствовал французский генерал По, Константин предложил союзникам следующий план действий: Антанта должна отправить в Грецию 150 тыс. солдат, обеспечив неприкосновенность греческой территории, и потребовать от Болгарии определить ее позицию. Если болгарское правительство согласится вступить в войну, греческая армия будет взаимодействовать с болгарскими силами. Если же Болгария отвергнет предложение, то необходимо сначала расправиться с болгарами, а затем атаковать Турцию. Столь ярко проявившаяся антиболгарская направленность плана делала его нереальным. И хотя генерал По в Париже защищал этот план, его противниками выступали «болгарофилы» — французский министр иностранных дел Т. Делькассе и Э. Грей.
После отставки Метаксаса, на которую по требованию Венизелоса и англичан дал согласие король, внутриполитическая борьба в Греции еще более обострилась. Венизелос, который по собственному признанию больше всего опасался, что Болгария, воспользовавшись внутренними осложнениями в Греции, нападет на нее, а также, опередив греков, присоединится к союзникам, предложил созвать Большой коронный совет, который должен был обсудить создавшееся в правящих кругах Греции положение и определить дальнейший курс внешней политики.
Выступление Венизелоса на первом заседании 3 марта 1915 г., основной смысл которого сводился к тому, что, если Греция останется нейтральной, Восточный вопрос будет разрешен без ее участия, произвело большее впечатление. Его поддержали Д. Раллис, И. Драгумис и многие другие. Раллис в своей речи особо отмечал, что Греция должна выбирать не между Антантой и центральными державами, а «между дружбой с западными державами или политикой абсолютного нейтралитета», доказывая далее, что неприсоединение может оказаться губительным для интересов Греции. В заключение Венизелос заявил, что, если король не поддержит его предложения, он вынужден будет уйти в отставку, но для того, чтобы новый кабинет мог проводить политику нейтралитета, король должен обратиться к Германии за следующими гарантиями: аннексия Грецией Южной Албании, передача ей Эгейских островов, недопущение болгарского нападения, предоставление займов и другой финансовой помощи. Кроме того, Венизелос напомнил, что в случае нападения Болгарии на Сербию Греция обязана исполнить союзнический долг перед этой страной. Премьер-министр рассчитывал, что Германия, находившаяся в союзе с Турцией и боровшаяся за привлечение Болгарии на свою сторону, откажется дать такие гарантии.
Хотя политика Венизелоса была одобрена большинством, один из лидеров оппозиции, Г. Теотокис, предложил собраться еще на одно заседание и заслушать авторитетное мнение Дусманиса. Этим предложением прогерманские деятели Греции, по всей видимости, попытались оттянуть принятие окончательного решения и дождаться сначала ответа из Германии на просьбу Константина оказать ему поддержку и дать необходимые гарантии, которые будут способствовать сохранению желаемого нейтралитета, «служа противовесом существующему популярному течению и его использованию Антантой путем давления на правительство» Греции.
В тот же день новый германский посланник в Афинах В. Мирбах передал Константину ответ германского императора, который писал, что «Константинополь в руках турок может быть выгоден Греции, так как за спиной Турции стоит Германия» и предостерегал короля «от шага, который.в случае неудачи может лишить Грецию завоеваний, сделанных в последних войнах, а короля — трона». 5 марта Вильгельм вновь обратился к Греции с требованием сохранения нейтралитета. «Бдительный нейтралитет, — писал он, — единственная политика для Греции, которую подсказывает разум». Однако никаких гарантий от болгарского нападения, а также обещаний передачи Южной Албании он не давал. Устно Константину было сообщено, что Болгария не нападет на Грецию до тех пор, пока последняя не нарушит нейтралитета.