К этому времени правительство Д. Гунариса продемонстрировало неспособность решить важные государственные и национальные проблемы. Опасность болгарского нападения, а также большие экономические трудности возбуждали недовольство не только малоазиатских беженцев, жителей Крита, Лесбоса, Хиоса, Самоса и других районов, приобретенных после Балканских войн, в которых были серьезные беспорядки, но даже населения Старой Греции.
16 августа открылась сессия греческого парламента; депутаты 216 голосами против 93 выразили доверие Венизелосу, который стал председателем кабинета министров и министром иностранных дел Греции. 23 августа он сформировал кабинет министров. Но несмотря на политическую и экономическую поддержку со стороны держав Антанты, положение премьер-министра было чрезвычайно трудным. Неудачи союзников на фронтах укрепили веру греческого двора и генштаба в неизбежность победы центральных держав. В беседах с посланниками Антанты король Константин не стеснялся более высказывать германофильские убеждения. Кроме того, он утверждал, что из разговоров с германским императором он вынес впечатление, что Болгария несомненно выступит заодно с Турцией и Германией ', и поэтому он будет еще решительнее, чем прежде, отстаивать политику нейтралитета. Роялистам и агентам Шенка удалось ослабить группировку венизелистов. Многие бывшие сторонники Венизелоса перешли в лагерь нейтралистов, а предвыборная кампания прошла в Греции под девизом: «Венизелос должен вернуться к власти, но Греция не вмешается в войну». В качестве противовеса Венизелосу королю удалось создать «партию» националистов из 90 человек. Подкупленные германскими агентами афинские газеты «Этнос», «Астрапи», «Кери», «Хронос», «Эсперини», «Проемини», а также наиболее близкая к Шенку «Атинэ» и «Неа имера» упорно пытались настроить общественное мнение в антивенизелистском и прогерманском духе. Даже венизелистекая «Неа Эллас» за определенное вознаграждение помещала сообщения, переданные ей Шенком. Были подкуплены некоторые члены либеральной партии, а также административные работники (в частности, префект Салоник Гудас). Стремясь освободиться от английского контроля над греческим флотом, генеральный штаб Греции начал кампанию за отозвание английской военно-морской миссии, срок пребывания которой в стране истекал 1 сентября 1915 г. Морской министр Н. Стратос, известный своими прогерманскими симпатиями, поторопился назначить греческих кандидатов для замещения уходящих членов миссии. Греческий штаб, используя нежелание народа вновь браться за оружие, вербовал своих сторонников среди солдат и офицеров.
Одним из методов проведения антивенизелистской кампании было преувеличение мощи Германии. На сценах местных театров при явном поощрении со стороны полиции ставились оскорбительные для держав Антанты памфлеты, сцены на политические темы, восхвалявшие немцев, превозносившие доблесть германского императора Вильгельма II. На улицах появились портреты кайзера, его фотографии и многочисленная литература о нем. В Греции создавалась атмосфера недоверия к державам Антанты и поборнику курса на союз с ними — Венизелосу. Закончивший свою миссию в России в качестве посланника Греции и недавно вернувшийся из Петрограда в Афины И. Драгумис, симпатизировавший попыткам короля Константина сохранить нейтралитет, записывал в своем дневнике в июне 1915 г.: «Венизелос — бесконечно эгоистичный человек, который ради своих интересов готов утопить целую нацию в крови. Чтобы возвысить себя, он готов наступить на руины Греции и на трупы греков». «Вывшему всемогуществу (Венизелоса. — О. С.) в стране, — писал Е. П. Демидов, — ныне положены преграды». А самая популярная в Греции газета «Акрополис» констатировала, что последнее слово в определении политики останется за королем. «В кабинете, — писала она, — нет единства. Корона же в настоящее время пользуется абсолютным доверием населения».
В беседе с английским посланником в Афинах Эллиотом Венизелос сетовал на постоянные интриги правящих кругов и военных, направленные на усиление разногласий между ним и королем. Эти разногласия шли по двум линиям: в связи с вопросом о территориальных уступках Греции Болгарии и в связи с обязательством по военной конвенции с Сербией оказывать ей помощь в случае нападения на нее Болгарии. Так, например, Э. Венизелос считал возможным уступить Болгарии Кавалу, чтобы привлечь ее на свою сторону. Греческий же король решительно противился этому в расчете приобрести популярность в стране, называя эту жертву «чудовищной несправедливостью». Взамен передачи Кавалы Венизелос надеялся на внебалканские компенсации в пользу Греции, в частности на Смирну с прилегающими к ней районами.