Начавшееся 17 августа 1916 г. наступление германо-болгарских войск, ожидавшееся позднее, создало критическое положение на Салоникском фронте. Стремительно продвигавшиеся германо-болгарские армии заняли Серры, Драму, Кавалу, одновременно охватив левый фланг сербо-французских позиций и перенеся линию фронта к Кожанам и Водене. При этом, согласно сведениям, полученным дипломатией Антанты из различных источников, не вызывавших сомнения, командованием противника намечалось дальнейшее продвижение на Ларису и Афины. Его целью было не только занятие стратегических пунктов на Салоникском театре, но также установление немецкого господства в Греции. Деятельность греческого генерального штаба (устройство складов оружия, взрывчатки, посылка вагонов навстречу германо-болгарским войскам и т. д.) свидетельствовала о содействии и искреннем сочувствии делу Германии. Вся совокупность сведений из Греции указывала на то, что греческие правящие круги постепенно уклоняются от соблюдения нейтралитета и превращают его во враждебный по отношению к державам Антанты. Несмотря на присутствие у власти «заведомо расположенного к Согласию человека», требования держав Антанты выполнялись вяло, «наталкиваясь на глухое сопротивление ближайших к королю сфер». Сильное ухудшение военного и политического положения держав Согласия на Салоникском фронте привело к изменению тактики западной, и прежде всего французской, дипломатии в Греции.
Союзники потребовали от правительства Греции удаления руководителей генштаба, высылки немецких агентов, а также оказания вооруженного сопротивления наступлению германо-болгарских войск, угрожая в случае невыполнения этих требований послать соединенную эскадру в Пирей и высадить десант для занятия Афин. Заявление Заимиса об отказе правительства сопротивляться оккупации греческой территории, в котором наряду с этим союзникам предоставлялась свобода в выборе дальнейших военных мер, свидетельствовало о полной неспособности греческого правительства проводить далее какую-либо самостоятельную политику.
28 августа в войну вступила Румыния, что произвело в Греции огромное впечатление; надежды короля и штаба на скорое приближение германо-болгарских войск не оправдались. Константин в связи с поворотом общественного мнения в пользу Антанты начал проводить более гибкую политику. В беседе с Демидовым, который выразил от имени российского МИД чувства доверия и симпатии к греческому королю, Константин полностью отрицал свою связь с немцами и намекал на возможность перехода Греции на сторону союзников.
Воспользовавшись благоприятной для Антанты обстановкой, в ночь на 1 сентября 1916 г. часть греческого гарнизона Салоник при содействии генерала Саррайля объявила о независимости греческой Македонии от афинского правительства. Как сообщала американская «Пост», «изменившие долгу присяги греческие офицеры вступили в ожесточенный бой с большинством гарнизона, сохранившим верность королю Константину. Генерал Саррайль во главе союзных войск выступил в роли примирителя и прекратил кровопролитие». Венизелистские депутаты с помощью англо-французских отрядов организовали антиправительственные мятежи на греческих островах — Лесбосе, Самосе, Икари, Кандии.
Учитывая некоторую перемену в настроении греческих политических деятелей и ранее враждебной союзникам афинской печати в результате румынского выступления и успешной контратаки союзников на Салоникском фронте, а также оживление деятельности Венизелоса, которому король передал через Заимиса «ободряющие национальные надежды слова», Е. Д. Демидов предложил союзным посланникам в Афинах отказаться от намеченных мер. Они, по его мнению, были запоздалыми и могли «лишь оскорбить (греческого. — О. С.) короля и поставить его правительство в трудное положение». Однако западные державы, побуждаемые, как писал Демидов, «соображениями политического господства», направили 1 сентября в Фалерскую бухту соединенную эскадру из 60 судов, приведенную в полную боевую готовность. Это ставило столицу Греции под угрозу пушек Антанты и являлось залогом выполнения требований Англии и Франции, предъявленных Греции 2 сентября. В ноте говорилось об установлении союзного контроля над почтой и телеграфом и необходимости удаления из Греции германских агентов. Российское правительство после некоторых колебаний присоединилось к своим союзникам.