- Ко дню потешной баталии обеим быть готовыми, - распорядился боярин, - Попросите совета у Натальи, а меня сим пустым делом более не тревожьте.
Никита Андреевич вышел, Варя села и крепко задумалась. Обида на отца и страх перед предстоящим испытанием не дали ей сразу сообразить, насколько важную вещь сказал Никита Андреевич. Сейчас, в тиши и покое, его слова предстали во всей значимости. Потешная баталия учиняется, чтобы царь мог поглядеть в деле англицкие пушки, а значит, и хозяин пушек тоже там будет. Подавленные, задушенные мысли о красавце англичанине воскресли вновь, с еще большей силой.
Варе вспомнился давний разговор, когда покойница бабушка рассказывала попадье об их соседе по имению, блудившему с дворовыми девками, а попадья при этом гневно ахала. Обе замолчали сразу же как заметили, что Варя их слушает, но кое-что она все же успела для себя уяснить. Она поняла, что бывает любовь, обходящаяся без церковного венца, тайная, ото всех скрываемая и как правило, недолговечная. Возможно, в теткином доме она была свидетельницей именно такой любви. Вертлявая иноземка - мужняя жена, с английцем ее связывает только краткий час общего греха, ничего более у них быть не может.
Варя подошла к стенному зеркалу, откинула узорчатую завесу и так же как женщины ее сна, вгляделась в свое отражение. Что там ее заморскому королевичу в девицах нравилось? Наряды, танцы, разумные речи? С танцами худо, но здесь, сам того не ведая, батюшка оказал ей услугу. Уговорив царя позволить дочери появиться не в ассамблее, а среди зрителей потешного сражения, он избавил ее от необходимости показать всем свое незнание танцевальной науки. Наряд ей подберет тетка Наталья. Варвара представила себя в теткином лазоревом платье с кружевами у ворота, мысленно уложила волосы в затейливую прическу, оценивающе прищурилась. Уж всяко будет выглядеть не хуже распутной иноземки. Что до разговоров, так ведь не полная же она дура, обучена кое-чему, и по-немецки говорит много лучше разряженных купеческих дочек, встреченных ею в доме тетушки. Только бы он к ней хоть словечко молвил, а уж она не сплошает. Варя радостно улыбнулась: все складывалось как нельзя лучше. Мелькнувшая было мысль, что не следует благонравной девице обдумывать как привлечь внимание мужчины была безжалостно подавлена. Беспокоиться о чести она будет тогда, когда возникнет хоть какая-то угроза для этой самой чести, то есть когда иноземец обратит на нее внимание.
Предвкушая предстоящий праздник, Варя весело закружилась, отворачиваясь от зеркала, позвала: - Матушка!, - но в углу под образами уже никого не было. Тихонько напевая, Варя побежала искать боярыню. Обнаружила она ее в столовой палате. Солидно усевшись на лавку, Прасковья Тимофеевна потягивала горячий сбитень, до которого была большой охотницей.
- Маменька, а когда мы к тетушке за нарядами пойдем? - с порога спросила Варя.
Боярыня Прасковья лукаво поглядела на дочь сквозь клубящийся над чашкой ароматный парок и отчеканила:
- Не пойдем мы к ней вовсе!
Варя недоуменно воззрилась на мать:
- Но как же, ведь батюшка велел...
- Батюшка твой одного желает - чтобы царская прихоть минулась быстро и без урона для нашей чести. Раз уж случилась такая беда, что рядиться нам с тобой в безбожные платья, так к распутной сестрице за помощью мы не пойдем и заголяться как она не станем. Слыхала я от перехожих людей, что живет неподалеку старая шведка, здесь осталась, когда Петр Алексеевич сии земли на шпагу взял. В прошлые времена она прислуживала в знатных семействах и скопила полный рундук хозяйских платий. Наряды у нее старинные, а в прежние времена даже немцы-еретики все ж таки стыд имели, бабы их прикрывались, прелести свои всем на глаза не казали. Вот у нее-то я пару приличных платьиц нам и прикуплю, не русская одежа, конечно, но хоть не такое паскудство как твоя тетка щеголяет.
С каждым матушкиным словом Варя чувствовала как ее праздничное настроение куда-то улетучивается, сменяясь чувством весьма неприятным:
- Когда же мы к ней пойдем?
- Кто это мы? Нечего тебе по улицам шататься! Я с собой пару девок возьму, выберу, что надо, а ты дома примеришь, - боярыня покровительственно улыбнулась, - Не бойся, дитятко, я позабочусь, чтобы все пристойно было. Ступай к себе и не беспокойся. Ступай, ступай, мне передохнуть надо, уморилась от сегодняшних волнений.
Не решаясь перечить, Варя вышла. Весь следующий день она провела в тревоге. Из окошка она наблюдала как маменька в сопровождении ключницы и двух девок отбыла за нарядами и со страхом ожидала ее возвращения. Больше всего ей хотелось обратиться к отцу, просить его отменить матушкино решение и все таки позволить одеться к празднику с помощью тетушки. Но запрет боярина тревожить его столь неприятным ему делом был ясен и Варя не осмелилась ослушаться.