Меншиков уже снова стоял вплотную к Варе, нахально ощупывая глазами ее фигурку:
- Я ему Катеньку отдал, а он тем временем себе еще и Вареньку приглядел, верно, боярышня? Вот я и думаю, по честному будет, ежели как я с ним Катенькой поделился, так и он со мной Варенькой поделится, - и Меншиков потянул Варю к себе, пытаясь поцеловать.
Вне себя от неслыханного оскорбления, девушка вырвалась:
- Я вам не пирог с зайчатиной, чтобы меня делить! В уме ли вы, сударь мой, что смеете меня с подзаборной девкой равнять!
Алексашка замер в пьяной задумчивости:
- Ты меня прошлым-то не попрекай, что я пирогами на базаре торговал, то давно минуло, теперь вы все, бояре-гордецы, у меня вот где, - он потряс кулаком, - Все должны в ножки мне кланяться. Не сердись, красавица, больно уж ты хороша сегодня! Видала, как все взбесились, прохода тебе не дают. Что-то в тебе нынче такое, чего раньше не было, ни один настоящий мужик мимо не пройдет, разве что если привязать его! Не бойся, я ведь ничего дурного не хочу, упаси Бог, ты только поцелуй меня разок, как Петра Алексеевича давеча целовала, - он снова потащил Варю поближе.
Упираясь руками ему в грудь и уворачиваясь от пьяно-слюнявых поцелуев, Варя мельком подумала, что больно много этих самых "настоящих мужиков" развелось вокруг и все почему-то именно ей норовят продемонстрировать свое "мужчинство". Ей и раньше не понравилась бы подобная атака со стороны Меншикова, но после событий сегодняшнего утра происходящее было особенно отвратительно. К тому же, руки и губы Александра Даниловича становились все настойчивее, вызывая у Вари дрожь омерзения и заставляя ее отчаянно вырываться. Ей было противно и страшно.
Меншиков был слишком пьян и нетверд в ногах, чтобы его попытки возымели успех, однако, он настойчиво продолжал тянуться губами к Варе. Неожиданно кто-то звучно откашлялся у него за спиной, Алексашка замер, на сцене появилось новое действующее лицо.
Джеймс Фентон вошел как всегда беззвучно, как бы возник ниоткуда. Не обращая ни малейшего внимания на двусмысленность ситуации, он неторопливо расставил на столе высокие серебряные стаканы сладкого пива и со словами: "Вы хотели пить, миледи!", протянул руку к Варваре столь решительно, что Александру Даниловичу невольно пришлось разжать объятия. Джеймс заботливо усадил Варю к столу:
- А без вас, любезный сэр, там гости заскучали. Хотят здоровье хозяина выпить, а найти не могут, - и Фентон приглашающе указал фавориту на дверь. Тот гневно вскинулся, хотел что-то ответить, но Джеймс пристально глянул ему в глаза. Взгляд скрестился со взглядом, воля столкнулась с волей, несколько секунд пролетели в молчании, и Меншиков дрогнул, отступил. Шагнув к двери, он обратился к Варе:
- Пойдем, боярышня, примем здравницу.
Джеймс вновь вмешался, голос его звучал непререкаемо:
- Леди Барбаре никуда ходить не следует, она себя плохо чувствует, толчея и духота могут ей повредить.
Александр Данилович яростно крутанул ус и гневно буркнув: "Ишь, лекарь выискался!", выскочил вон, напоследок шарахнув дверью. Варя облегченно перевела дух. Джеймс вложил ей в руку стакан:
- Выпейте, успокойтесь и скажите мне, возможно ли повторение случившегося.
Варя покачала головой:
- Нет, он протрезвеет и больше не рискнет, не захочет ссориться ни с батюшкой, ни с дядюшкой.
- Ну и хорошо, отдохните, и пусть вас отвезут домой.
Варя отхлебнула ледяного пива и спросила:
- Почему вы вступились за меня, ведь Меншиков может преизрядно вам навредить?
- Почему? - переспросил Джеймс, на его лице было написано удивление, - Как же иначе? Вы молодая дама, дочь моего компаньона, я обязан вас защищать. Кроме того, я имею на вас свои виды, и никому не позволю становиться между нами.
Варя напряглась:
- Не смейте даже приближаться ко мне!
- Ну конечно же я не стану - после того как вас напугал этот мужлан. Появись здесь сейчас сам бог любви, он был бы вам противен. Я не враг самому себе и подожду более благоприятного момента.
- Не знаю, что с ними со всеми сегодня сталось, - убедившись в безопасности нынешнего уединения с Джеймсом, Варе захотелось поделиться своим недоумением хоть с кем-нибудь, пусть даже с ним, - Будто обезумели, ни минуты покоя.
- Вам придется научиться с этим справляться, теперь так будет всегда, - в ответ на ее удивленный взгляд Джеймс пояснил, - Наша утренняя встреча, леди, она пробудила в вас женщину: соблазнительную, волнующую, неотразимую. Вы мне многим обязаны, если бы не я, эта женщина так никогда бы и не проснулась.
- То что вы говорите - омерзительно и постыдно, - Варя часто дышала, - Вы опозорили меня, а теперь насмехаетесь.