Краснова (вздохнув). Простенькой… Ах, правду вы говорите!
Бабаев. Ну, вот я тебе сказал, что я чувствую. Что же ты мне не скажешь?
Краснова. Да что мне говорить-то! Не умею я. Я бы, может быть, больше вашего насказала. Да и зачем говорить - вы сами знаете.
Бабаев. То есть я, может быть, и догадываюсь, да только…
Краснова. Ну что "да только"? Вот и нечего сказать-то!
Бабаев. Нет, есть что. Я догадываюсь, да только проку-то из этого мне мало.
Молчание.
Ты мне сама скажи, что ты меня любишь! Ну, что же, Таня?
Краснова. Что вам?
Бабаев. Любишь ты меня?
Молчание.
Любишь, а?
Краснова (потупившись). Ну, да.
Бабаев. Очень?
Молчание.
Что же ты молчишь? Очень любишь?
Краснова. Да.
Бабаев. А в деревню поедешь со мной?
Краснова. Ах, отстаньте вы от меня!
Бабаев. Ну, не надо в деревню. Мы вот что сделаем: я найму здесь в городе квартиру и через неделю буду приезжать сюда. Ты на это согласна?
Краснова. Согласна.
Бабаев. Ну, вот видишь, душенька Танечка, я на все для тебя готов.
Краснова. Вижу.
Бабаев. А ты?
Молчание.
Что же молчишь?
Краснова. А уговор?
Бабаев. Какой уговор?
Краснова. Вчерашний. Помните, там на берегу.
Бабаев. Нужно очень помнить! Да и не было никакого уговора.
Краснова. Бесстыдник вы, бесстыдник! Нешто можно забывать так скоро!
Бабаев. Не хочу я знать никаких уговоров. (Обнимает ее и целует.)
Краснова (встает). Ах, оставьте, пожалуйста!
Бабаев. Как "оставьте"? Что значит "оставьте"?
Краснова. То же и значит, что оставьте.
Бабаев. Что за капризы?
Краснова. Никаких капризов, только вы, пожалуйста, подальше.
Бабаев. Если ты станешь так капризничать, я ведь уеду. Брошу и дело, за которым приехал, да сейчас и уеду.
Краснова. Пожалуй, уезжайте.
Бабаев. Я ведь не шучу. Карп!
Входит Карп.
Собирайся ехать и потом за лошадьми сходи!
Карп. Слушаю-с!
Краснова. Так вы вот как! Ну так бог с вами! Прощайте! (Убегает.)
Карп. Что же, сударь, сбираться прикажете?
Бабаев. Куда сбираться! Надоел, братец! (Подходит к окну.) Уж не домой ли они ушли?
Карп. Не уйдут-с.
Бабаев. Не твое дело! Пошел вон!
Карп уходит, входит Жмигулина.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Бабаев и Жмигулина.
Жмигулина. Сестра просила вам сказать, чтоб вы погодили уезжать. Теперь у хозяйки сидит одна знакомая женщина, так вы сами понимаете, что пройти к вам неловко. А когда она уйдет, сестра зайдет к вам. Ей нужно об чем-то с вами поговорить.
Бабаев. Вы милы, Лукерья Даниловна!
Жмигулина. Что-то ушам не верится! Уж от вас ли я слышу такие комплименты! (Приседает.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЛИЦА:
К р а с н о в.
К р а с н о в а.
Ж м и г у л и н а.
А р х и п.
А ф о н я.
Комната первой сцены второго действия.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Краснова (на кровати), Жмигулина (входит).
Жмигулина. Таня, спишь ты?
Краснова. Нет.
Жмигулина. Ну так вставай! Что валяешься целый день! Все утро лежала и теперь лежишь.
Краснова. Зачем вставать-то? Что делать-то?
Жмигулина. Диви бы спала, а то лежишь да плачешь, только сердце надрываешь. Лучше встань, да потолкуем!
Краснова (встает). Ишь ты день-то сегодня какой невеселый, пасмурный! (Садится.) Бесталанная моя головушка! Что только я над собой сделала! Зачем я замуж пошла? Утопила я себя, просто утопила!
Жмигулина. Кто ж его знал! Женихом-то он был тише воды, ниже травы; а теперь точно что нашло на него. Я ведь вчера думала, он шутит, что на полчаса нам сроку-то дал.
Краснова. Да и я то же думала. Кабы ты посмотрела, как он накинулся, какой страшный сделался. А нынче все утро косился, ушед не простившись; вот и обедать не приходил.
Жмигулина. Что же он тебе говорил, как вы вчера одни-то остались?
Краснова. Уж он и ругал ругательски, и в чувство-то ударялся, и сам плакал; чего-чего ни делал! За всю мою любовь к тебе, говорит, одного я прошу: успокой ты меня, потому что я ревнив.
Жмигулина. Вот еще наказание-то!
Краснова. Ни к кому, говорит, я тебя не ревную, только к одному этому барину.
Жмигулина. Еще бы он ко всякому ревновал! вот бы одолжил.
Краснова. Когда он уедет, говорит, что хочешь делай и ходи куда хочешь; а вот за то, что ты меня не послушалась, так не смей ты через порог переступать, пока он совсем не уедет из города.
Жмигулина. Ну что ж ты ему на это?
Краснова. Он кричит, а я все молчу, все молчу; только уж очень мне обидно, что он надо мной такую власть взял. Прежде лисой прикидывался, а теперь, на-ка, вздумал командовать да свои мужицкие грубости говорить. Ему вот ничего, что он меня обидел, а я нынче целый день плакала. Ведь уж он меня хоть зарежь, я его любить не буду. Еще дай он мне волю, так я бы хоть какое-нибудь чувство к нему имела; а теперь назло буду все напротив делать; хотя бы я и виновата была перед ним, я и за вину не сочту; надо же мне ему чем-нибудь выместить. Что ж, не драться же мне с ним: у меня силы не хватит против него.
Жмигулина. Известно. Он будь тем доволен, что ты за него замуж-то пошла; а то еще вздумал над поведением наблюдать.
Краснова. Да и как я его бояться стала со вчерашнего дня. То есть не поверишь ты, так вся и задрожу, как он на меня взглянет.
Жмигулина. Ну, как же ты теперь думаешь?
Краснова. Да как думать-то? Уж очень у меня в голове-то запутано. Как ни кинь, все дурно. За кусок хлеба продала я свою молодость немилому человеку, и день ото дня он мне все противней становится.
Жмигулина. Как не опротиветь после таких пасажев с его стороны. Особенно как посравнить кой с кем. Тот кавалер как быть следует, во всей форме.
Краснова. Ну, вот что ж мне теперь делать-то! Кабы я могла равнодушно отстать от Валентина Павлыча, я была бы этому очень рада. Да, видно, об этом надо было прежде подумать да пораньше хватиться; а теперь уж поздно. Сил моих не хватит.
Жмигулина. Ведь и он тебя чрезвычайно как любит, Таня.
Краснова. Ну так что ж? Бог бы с ним. То-то вот ума-то у нас не хватает, а после и плачься. Мне еще маменька-покойница говорила: смотри, девка, погубит тебя простота твоя.
Жмигулина. Ведь тебе, чай, с ним повидаться надо? Он, я думаю, ждет.
Краснова. Ну да, само собою. Кабы моя была воля, так и полетела бы к нему.
Жмигулина. Так надо умом раскинуть, как бы нам эту статью обработать.
Краснова. Сколько я ни ломала голову, ничего не придумала.
Жмигулина. Вот что, Таня! Тебе надо мужа обмануть.
Краснова. Каким манером?
Жмигулина. Нашей сестре без хитрости никак жить нельзя, потому мы слабый пол, со всех сторон обиженный.
Краснова. Какие же хитрости? Ты меня научи.
Жмигулина. Теперь ты с мужем, как кошка с собакой, так поневоле в его башку-то придет, что, значит, ты его не любишь, а любишь другого.
Краснова. Ну как же с этим быть?
Жмигулина. А ты переломи себя. Принеси ему покорность: мужики это любят. Притворись перед ним, что ты влюблена в него, нагороди ему турусы на колесах, он уши-то и развесит. Приласкайся к нему хорошенько разными ласками - это ему в диковинку.