Обольщение приходит так. Человек позволяет помыслу, предмету, соблазну медлить в душе. Сначала он допускает его, может быть, для одной забавы и умственного развлечения, вскоре прилагается к нему сердце и порождает страстное движение. Слабая воля, которая управляет сердцем, начинает желать. Голос совести, сначала возбужденный благодатью, все стихает и стихает. Рассудок составляет софистическое оправдание. Все существо загорелось желанием, воля решилась, и тайна внутреннего беззакония совершена. Затем действие и падение. Потом повторение падения, и грех сродняется с душой. Человек становится рабом греха, либо воровства, либо блуда, либо пьянства и др. От этого и бывает закоснение во зле: когда делается злое вместо доброго, в противовес воле Божией. Например: вкушать до объедения, смотреть завистливо, гордо, слушать с гневом, клеветать и осуждать, позволять хищение и убийство.
Указывая на такое развитие греха и раскрывая козни лукавые человекоубийцы сатаны, при. Исихий пишет: «Бесы вводят нас в грех всегда лживым мечтанием. Так мечтанием обогащения и корысти настроили они нечестивого Иуду предать Господа и Бога всяческих. Ложными мечтами о телесном довольстве, ничтожном по себе, о чести, богатстве, славе вовлекли они его в богоубийство, а потом ввергли в самоубийство удавлением и вечную исходатайствовали ему смерть — совершенно противное тому, что представляли ему в мечтании или прилоге своем, воздав ему коварное».
Этим путем лживых мечтаний и гордыни сам сатана спал с небесных высот, возмечтав о равенстве Богу, Адама отдалил от Бога, «так и всех согрешающих обыкновенно обольщает», поэтому и поучает прп. Исихий, что «наука наук и искусство искусств есть умение управляться с злотворными помыслами».
По двоякому составу человека — духовному и телесному — все грехи могут быть разделены на две эти категории: одни имеют характер чувственный, как стремление к чувственным удовольствиям и жизненным наслаждениям всякого рода; другие имеют характер духовный, как гордость, высокоумие и пр. Такое разделение подтверждается словами апостола: Яко все, еже в мире: похоть плотская и похоть очима и гордость житейская, честь от Отца, по от мира сего есть (1 Ин. 2, 16).
Кроме того, грехи разделяются на вольные, когда человек с полным сознанием совершает противозаконное, не употребляя даже усилия сопротивляться такому влечению, и невольные — совершаемые по незнанию, неосторожности, неосмотрительности и по духовной или физической слабости.
Грехи бывают тяжкие и по свойству поступка, и по упорству в греховном действии злой воли. К этому разряду принадлежат грехи смертные, то есть такие, которые по упорству человека в грехах и преданности злу истребляют в человеке любовь к Богу и делают человека мертвым для восприятия Божественной благодати.
По тяжести величайший грех — хула на Святого Духа. Этот грех, по словам Самого Спасителя (см.: Мф. 12, 31–32; Мк. 3, 28–29; Лк. 12,10), не простится человеку ни в сей век, ни в будущий — в силу нераскаянности грешника, а не от недостатка благодатных средств для спасения. Сего ради глаголю вам: всяк грех и хула отпустится человеком: а яже на Духа хула, не отпустится человеком: и иже аще речет слово на Сына Человеческаго, отпустится ему: а иже речет на Духа Святаго, не отпустится ему ни в сей век, ни в будущий (Мф. 12, 31–32).
Чревоугодие, объедение и пьянство — начало многих страстей и блуда. Грех блудниц и мытарей происходит от грубой любви: у одних — к телу, у других — к деньгам. Человек грешит волей, самоохотно, или неволей, в ведении или в неведении. Причина греха в уме, а слово и дело заканчивают то, что изображает ум. Грех входит в сердце мечтанием лукавого прилога. Не бедность, не болезнь, не обида, не злословие, не бесчестие и даже не смерть, а только грех является истинным злом. Грех коренится внутри человеческого сердца, вырастая из себялюбия человека, как из корня. В результате из его сердца исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство — все это извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7, 21–23).
Не смущайся, что добрые люди терпят несчастья, а злые же все имеют в изобилии. Ибо грешники — смердящие мертвецы, лишенные благодати и освящения, как Иуда.