Валентин повел девушку на танцевальную площадку, обвил рукой ее талию и повел в вальсе. Она и прежде видела, как он танцевал, хотя и редко. Элинор знала и то, что делает он это неплохо. Тем не менее, оказалось, что наблюдать и быть в его объятиях во время танца – совершенно другое ощущение. Этот мужчина знал, что он делает, и чего он хочет. И он танцевал с ней.
В другом конце комнаты Мельбурн беседовал с герцогом Монмутом и, очевидно, оставался безразличным к тому, что она делает, и с кем она это делает. Элинор нахмурила брови.
– Мой брат не расспрашивал тебя о том, почему мы вчера ездили кататься?
– Который брат?
– Мельбурн, конечно же.
Ей показалось, что он колеблется, но при виде его кривоватой улыбки, и по тому, что случилось с ее пульсом, она не могла быть в этом уверенной.
– Он хотел знать, замышляешь ли ты что-то.
– И что ты сказал?
– Я ответил, что не осведомлен ни о чем определенном, но обязательно научу тебя жульничать в двадцать одно[13], если ты меня об этом попросишь.
Элинор хихикнула.
– Возможно, на следующей неделе. Спасибо тебе. Я по опыту знаю, что Себастьяну нелегко лгать.
– О, но я же эксперт в вопросах обмана. Иногда я даже не доверяю сам себе.
– Это вовсе не утешает.
Он улыбнулся ей, а эти обманчиво сонные глаза говорили о таких вещах, которые она не знала как растолковать.
– Так не должно быть. Мы придерживаемся правил или нет?
О, его поведение было таким искушающим, и это – слишком плохо для нее.
– Я еще не знаю, – прошептала Элинор. Когда она подняла глаза на Валентина, ей в голову пришла мысль. – Если бы я была какой-нибудь жеманной мисс, которой посчастливилось быть сестрой Мельбурна, ты бы все равно помогал мне?
– Нет, – прямо ответил он. – Я помогаю тебе, потому что ты мне нравишься, а не из-за твоей родословной.
– Если это – правда, то она ставит тебя на одну ступень выше всех мужчин, с которыми я танцевала сегодня вечером.
– Ты ошибаешься. Причины, по которым я здесь, не делают меня героем, и они не означают, что я буду справедливо обращаться с тобой. Лучше запомните это, леди Элинор.
Некоторое время они вальсировали молча. Мельбурн мог притворяться безразличным, но девушка не могла не заметить, что Шей пожирает их глазами из дверей комнаты для игры в карты. И не только он. Приличные девушки не танцевали с Девериллом; если бы он не был ближайшим другом ее брата, то один только вальс с ним мог бы аннулировать ее декларацию.
– Почему ты продолжаешь предупреждать меня?
– Полагаю, по той же причине, по которой я поцеловал тебя.
Она сглотнула, надеясь, что ее щеки не выглядят такими же горячими, какими она их ощущала.
– И почему ты это сделал? – прошептала она.
Его губы изогнулись в улыбке.
– Потому что я этого хотел.
О Боже!
– Ты никогда не хотел этого раньше.
– Предупредить или поцеловать тебя?
– Поцеловать меня. Ты предупреждал меня и прежде, хотя большей частью об опасности слишком много пить и есть много помидоров.
Валентин сделал вдох, его взгляд упал на ее губы.
– Ты совсем недавно привлекла мое внимание, вот почему должна запомнить то единственное, что я сказал, это в твоих интересах. Найди другого наставника.
– Нет, спасибо. Меня вполне устраивает тот, которого я выбрала.
Что он скажет, подумала Элинор, если она признается, что он всегда привлекал ее внимание? Более чем вероятно, что она окажется в другой уединенной комнате и ее юбки будут задраны выше талии. И в этот раз никто не придет ей на помощь.
За исключением того, что она не уверена, будет ли у нее желание быть спасенной. Этот вид свободы определенно опьянит ее и, несомненно, погубит. Нелл слышала достаточно о женщинах, с которыми он переспал и забыл о них, и понимала, что одна ночь греха – это все, что она получит от него.
– О чем ты думаешь? – спросил маркиз интимным шепотом.
– О свободе, – ответила девушка.
Она удивила его и могла видеть удивление в его глазах. Даже если так и было, то все, что он сделал – это еще широко улыбнулся.
– Это совсем не тот ответ, какого я ожидал. Ты настроена решительно, не так ли?
– Я чрезвычайно решительно настроена. Но в данный момент, ты держишь будущее моих поисков в своих руках. – Вальс закончился, но она удержала его руку, когда Валентин хотел отпустить ее. – Мне нужно еще несколько минут.
Осмотревшись вокруг, он указал на дверь, ведущую в коридор.
– Иди в библиотеку и поищи атлас.
– Атлас? А что я пытаюсь там найти?
– Мне наплевать на это. Какую-нибудь реку в Америке, по поводу которой мы с тобой заключили пари. – Валентин отвернулся и направился к столу с закусками.
С колотящимся сердцем Элинор прокладывала себе путь сквозь толпу гостей. Так как на каждом шагу к ней обращались холостые джентльмены, то ей потребовалось время, чтобы выбраться в коридор. Валентин был известен своей нетерпеливостью, и она была почти уверена, что ей придется застрять, проглядывая атлас, когда она достигнет библиотеки.
Как только Нелл прошла через дверь, то она тут же захлопнулась за ней.
– У нас есть только одна минута до того, как твои братья явятся, притворяясь, что они не ищут тебя, – произнес Валентин тихим голосом, прислонившись к книжным шкафам, – так что ты хотела рассказать мне?
С минуту Элинор стояла на месте. Если она будет настаивать на том, чтобы маркиз сообщил ей, что он думает о том, как они смогут удержать Кобб-Хардинга подальше от ее семьи, то, вероятно, это только вызовет у него раздражение. Он откажется делать что-то еще. Кроме этого, ей внезапно пришло в голову, что это наиболее приватная встреча из всех, какие у нее были с Валентином Корбеттом. Она не брала в расчет ту поездку в его карете, потому что она была наполовину одурманена и слишком испугана.
– Ты поцелуешь меня снова? – спросила она вместо ответа.
– Дерзко, не так ли?
– Я…
Валентин выпрямился, взял ее за руку и притянул к себе. Таким же движением он склонился к ней и накрыл ее рот своими губами.
Время остановилось. Ее тело словно парило в воздухе, не оцепеневшее, но и словно не принадлежащее ей. Скорее, каждая ее клеточка была сосредоточена на мягких, опытных прикосновениях его рта к ее губам; на его теплом дыхании; на глубоком, необходимом желании, вонзившемся прямо в сердце.
Элинор беспомощно застонала, запустив пальцы в его волосы. В ответ его поцелуй стал глубже, а затем он резко оторвался от нее. Ошеломленная, она открыла глаза.
– Что…
– Ты просила поцелуй, – прошептал он, снимая ее руки со своей шеи. – Есть еще что-то, что я могу для тебя сделать?
О да! Звуки контрданса смутно послышались издалека, и она опомнилась. Господи Боже! Он же предупреждал ее, что у них есть только одна минута; их могли поймать в любую секунду. Думай, Элинор.
– Мое приключение.
Деверилл нахмурил брови.
– Твое приключение, – повторил он, выпуская ее пальцы. – Конечно. Что касается этого, ты можешь дать мне какие-то намеки, которые укажут мне правильное направление?
– Я еще не решила, – она не решила практически ничего, и пока Кобб-Хардинг все еще вынюхивает что-то вокруг, время, казалось, пролетало мимо.
– Тебе бы лучше немного поразмышлять над этим, так как, несмотря на мгновенную слабость, ты не кажешься особой, решившей встать на грешный путь. А это сужает круг твоих возможностей.
– Я знаю, – она с трудом вдохнула. – Я решила завтра присоединиться к лорду Майклу Фицрою и его друзьям на соревнованиях по гребле.
Он открыл рот, а затем снова закрыл его.
– Хм. Как участник или как зритель?
Нелл усмехнулась. Только Валентин мог подумать, что она сможет принять участие в соревнованиях.
– Я никогда в жизни не занималась греблей, – Элинор хихикнула, представив, как она будет при этом выглядеть. – Тем не менее, я полагаю, что всегда могу просто сказать, что иду на соревнования, и позволить Мельбурну делать свои собственные заключения.