В этот момент скрипнула дверь, и послышался мужской голос:
- Слезами горю не поможешь.
Тетя Вилли пронзительно взвизгнула. Джейн застыла на месте как вкопанная. Поморгав глазами, она сквозь пелену слез увидела, что перед ней, прислонившись к дверному косяку, стоит не кто иной, как лорд Чейзбурн, как всегда элегантный и изысканно одетый, желтовато-коричневые панталоны, ярко-зеленый сюртук, белоснежный галстук, великолепно оттеняющий смуглую кожу, серебряные запонки в манжетах рубашки.
Рядом с этим изящным господином Джейн показалась себе сущим пугалом, растрепанные волосы, залитое молоком платье, а на руках - вопящий ребенок.
Его ребенок.
В ту же секунду смущение Джейн как рукой сняло Глядя на лорда Чейзбурна с неприкрытой враждебностью, она холодно промолвила.
- Я думала, вы дома. Мистер Григсби отправился к вам.
Недовольно поморщившись, Итан бросил:
- Именно поэтому я здесь.
- Именно поэтому мы здесь, - поправила его выскользнувшая из темноты коридора женщина Джейн видела только Итана и не заметила, что он пришел не один Золотисто-каштановые волосы стоявшей рядом с ним дамы были уложены в такую замысловатую прическу, какую Джейн никогда не соорудить, проживи она хоть до ста лет Облаченная в изящное шелковое платье персикового цвета, леди Розалинда казалась слишком хрупкой и очаровательной, чтобы быть чьей-то матерью, не говоря уж о том, чтобы иметь такого взрослого сына. Узнав вдовствующую графиню, свою крестную, - хотя леди Розалинда с неизменным постоянством пренебрегала своими обязанностями, - Джейн похолодела.
- Миледи! Я слышала, вы за границей.
Слушая истошный детский плач, леди Розалинда через силу улыбнулась.
- О, я вернулась всего несколько дней назад. Ни за что на свете я не пропустила бы открытие лондонского сезона - Розалинда, дорогая, - подала голос тетя Вилли, - простите, что я не встаю Вы же знаете, у меня больные ноги - Вильгельмина, дорогая, я бы никогда не позволила вам беспокоиться из-за меня. - И она легкой походкой направилась к Джейн, осторожно обходя осколки. Подойдя, сюсюкающим голоском спросила. - И кто эта прелестная малышка, от которой столько шума?
Джейн похолодела от ужаса. Что же ей сказать?
Но графиня как ни в чем не бывало продолжала.
- Не иначе как моя внученька?
Леди Розалинда все знает!
У Джейн упало сердце. Она взглянула на Итана. Тот, нахмурившись, стоял в дверях, явно не желая принимать участия в этом шуме, устроенном его собственным чадом. Если он виделся с Григсби и подписал бумагу, зачем явился сюда?
Джейн охватил страх. Наверное, он не подписал. Должно быть, все-таки решил оставить Марианну у себя.
- О Господи! А ты, малышка, с характером, - продолжала леди Розалинда все тем же нелепым сюсюкающим тоном, который ей самой казался самым что ни на есть естественным. - Мы тебя издалека услышали. На вид тебе месяца два.., и, как видно, за тобой хорошо ухаживали. Вы только посмотрите на эти хорошенькие голубенькие глазки. - Она бросила на сына многозначительный взгляд. - У твоего папочки, когда он родился, тоже были голубые глаза. Интересно, поменяют ли они цвет? Станут ли такими же темными, как теперь у него?
И она пощекотала Марианну под крошечным подбородком. Малышка, моргая, уставилась на незнакомую тетю. На несколько секунд рыдания стихли. Однако передышка оказалась недолгой. Набрав в грудь побольше воздуха, ребенок снова зашелся плачем.
- Она голодная, - в отчаянии пролепетала Джейн. - Я пыталась кормить ее из бутылочки, но.., да вы и сами видите, чем все закончилось.
Склонив набок голову, леди Розалинда несколько секунд подумала, а потом спросила:
- А вы не пробовали искать кормилицу?
- Пробовала. Я посылала на поиски свою кухарку, миссис Эвершед, но она вернулась ни с чем.
- Нужно было оставить ребенка на попечение моей экономки, как я вам уже говорил, - подал голос Итан, по-прежнему стоявший у двери. - Сами вы, похоже, понятия не имеете, как обращаться с младенцами.
Его высокомерный тон вывел Джейн из себя. Она пытается сделать для его ребенка все, что в ее силах, так он еще и издевается?
Решительно направившись к Итану, она сердито сказала:
- А вы, очевидно, имеете об этом понятие. Может быть, справитесь лучше меня?
И, подойдя к оторопевшему Итану, сунула Марианну ему в руки. Неловко подхватив ее, он поспешно вытянул руки, держа ребенка подальше от себя, словно боясь, что малышка его укусит. Вскинув темные брови, он с ужасом уставился на дочь.
- Что, боитесь, она описает ваш чистенький сюртучок? - насмешливо бросила Джейн.
- Нечего надо мной издеваться! - рявкнул Итан. - Я вам не говорил, что знаю, как обращаться с младенцами!
- Тогда нечего было сюда приходить с вашими бесплатными советами! Подписали бы документ да и развлекались бы себе дальше со своей блондиночкой.
За спиной послышался деликатный кашель леди Розалинды.
Ужаснувшись тому, что наговорила, Джейн поспешно сказала:
- Прошу прощения, миледи. Я не хотела вас оскорбить.
- Ничего. - Леди Розалинда величаво махнула рукой. - Я прекрасно осведомлена о.., гм.., интересах своего сына.
По-прежнему держа ребенка на вытянутых руках, Итан направился к матери:
- Подержи ее, мама.
Та, смеясь, покачала головой:
- Ты ведь пришел сюда повидаться со своей дочкой! Так что сам и держи.
- Да никакая она мне не дочь! - выпалил Итан.
Как же ему хотелось, чтобы это и в самом деле было так.
Опасаясь даже взглянуть на ребенка, он бросил хмурый взгляд на леди Розалинду. Его мать лишь мило улыбнулась и скрестила руки на груди, когда он попытался вручить ей младенца.
Все три женщины приняли одинаковую позу: скрестили руки на груди. Леди Розалинда сияла от счастья. Как же, наконец-то она стала бабушкой! В кресле у камина сидела Вильгельмина, периодически обмахивая носовым платком толстое багровое лицо. Джейн стояла между ними и хмуро смотрела на Итана. Выбившиеся из прически завитки волос придавали строгим чертам неожиданную мягкость, однако на лице ее было написано: она хочет наказать несчастного отца, заставить его принять этого ребенка.
Черт бы побрал эту упрямую старую деву!
Заскрежетав зубами от ярости и в то же время чувствуя, что его охватывает паника, Итан начал озираться по сторонам, соображая, куда бы положить продолжавшего вопить младенца. Не на стол. С него он может скатиться. И вообще ни на какой предмет мебели с гладкой поверхностью. Может, на ящик для дров? Нет, он слишком твердый.
Нужно отнести ее наверх, решил Итан, в одну из спален.
Марианна извивалась, как форель, пойманная в сеть. Боясь уронить ее, Итан согнул руку в локте и неуклюже положил на нее ребенка. Она оказалась сильнее, чем можно было ожидать от такого крошечного существа. И тем не менее лучше отдать ее на попечение тому, кто умеет заботиться о младенцах, тому, кому весь этот кошачий концерт нипочем. Но в тот момент, когда Итан направился к двери, произошло нечто удивительное.
Марианна перестала плакать.
Несколько раз прерывисто вздохнув, она затихла. О Господи, уж не придушил ли он ее ненароком?
Встревоженный Итан взглянул на малышку. Она пристально смотрела на него полными слез голубыми глазенками, и на ее крошечном личике застыло недоуменное выражение. Ресницы слиплись от слез. Дневной свет играл на вздернутом носике, влажных розовых щечках, дрожащих губках. На Итана пахнуло молоком, и вдруг странное чувство охватило его.
Марианна выглядела совершенно беспомощной, доверчивой и потрясающе невинной.
Невыразимая нежность сдавила Итану грудь. Машинально протянув руку, он осторожно погладил пальцем гладкую, бархатистую кожу ребенка. Ему вдруг страшно захотелось защитить эту крошку, но он попытался подавить в себе это чувство, призвав на помощь подозрительность.