Я разгладила мятую рубашку на животе, думая о точеном лице незнакомца, о его стильных джинсах, о том, как простая футболка облегает идеальное тело. Отчего-то надменность, которую он носил, как плащ, не умаляла всей этой нереальной красоты, силы и атлетической грации.
Образ, от которого аж слюнки текут, портили злые, пронзительно-синие грозовые глаза. От его пристального твердокаменного взгляда меня пробирал озноб.
Он смотрел на меня, как хищник на добычу. Я и чувствовала себя добычей – и вовсе не в сексуальном смысле. Он был опасен, и если играл сейчас со мной в кошки-мышки, то одеяло – приманка. Возможно, он надеется, что я ослаблю бдительность.
– Все в порядке?
При звуке голоса Мордекая я аж подпрыгнула, обернулась, стараясь контролировать выражение лица, и автоматически буркнула:
– Угу.
Он медленно вышел из кухни, кутаясь в потрепанное одеяло. Каждый шаг сотрясал его тощее тело так, как не трясет ни одного здорового оборотня даже в предсмертных корчах.
Ему было больно, и, могу поспорить, холод уже глубоко въелся в его бедные кости.
Отчаяние охватило меня. Может, одеяло и было ловушкой, но в такую ловушку я попадусь с радостью, если это поможет Мордекаю.
– На, возьми! Я выиграла самое потрясающее одеяло в мире. Прикинь-ка!
Больше не раздумывая, я развернулась и схватила пакет. Возможно, это была плохая идея, но если она подарит парню в его дерьмовом, пронизанном болью существовании теплую ночь, то я справлюсь с последствиями.
– Среди одеял оно – как «Роллс-Ройс» среди автомобилей. Хотела устроить сюрприз, но, раз уж ты все испортил… Вот.
Я сунула ему пакет.
– Что? – медленно произнес он в явном замешательстве. Что ж, я умею сбивать людей с толку.
– Ты не должна врать…
Я захлопнула дверь перед Фрэнком, отсекая его слова – и надеясь заодно, что до него дойдет намек и он отвалит.
– Что происходит? – Дейзи выглянула из-за угла, увидела, что входная дверь закрыта, и шагнула в коридор. – Ты что-то сказала о «Роллс-Ройсах»?
Мордекай с трудом извлек одеяло из пакета – и нахмурился, взвешивая в руках сверток.
– Что? – Дейзи придвинулась ближе. – Что это такое? Ого, ничего себе… а какое мягкое, Господи! – Выпучив глаза, она уставилась на меня. – Ты его украла?
– Нет! Я же сказала, что выиграла!
Она одарила меня презрительным взглядом:
– Мы все знаем, что ты – самый невезучий человек на планете. Ты бы не выиграла его, даже если бы мошенничала. Так как ты его добыла?
Я вздохнула и двинулась обратно на кухню.
– Ладно. Можете мне не верить. Хотя оно потрясающее. Утяжеленное одеяло, для… ну… терапевтического эффекта. И супермягкое. Тебе оно понравится.
– Где ты его достала на самом деле? – Мордекай осторожно запихнул одеяло обратно в пакет и отступил на шаг.
– Честно, Мордекай, я его не украла. И не купила. Мы можешь расслабиться, поскольку я не тратила на тебя денег. – Я ткнула ножом в сторону свертка. – Бери, полезная штука.
– Я согласна с Вигго…
– Вигго – актер, – с болью в голосе заметил Мордекай. – Персонаж – Арагорн.
– Ладно, ладно. Я согласна с благородным Арагорном. Ты явно нашла эту сумку на крыльце, ведешь себя подозрительно, и факты не сходятся. Где ты взяла одеяло? Ты же знаешь, что не можешь себе позволить попасться на воровстве. На третий раз ты останешься в тюряге.
А я, честно скажу, не собираюсь управляться со всей этой дрянью в одиночку. Хотя тогда я могла бы впарить фальшак тому горячему придурку…
И почему в моей жизни все так непросто?
– Ну хорошо!
Я сдалась. Я всегда сдаюсь. Готовя ужин, я рассказала о том, что случилось в торговом центре, включая и находку сумочки «Берберри», потому что знала, что эта парочка порадуется за меня. К тому моменту, как мы уселись за стол и принялись за еду, я рассказала все.
– Верни его, – тут же заявил Мордекай. – Мне нравится бирюзовое. Все равно я предпочел бы то одеяло. И ты знаешь, что я ненавижу сюрпризы, так что так будет лучше.
– Знаю. Поэтому мне и нравится тебе их устраивать. – Я вздохнула. – Итак, один голос за возврат. – Я отправила в рот ложку овощного месива. Выглядело варево не очень, но на вкус оказалось вполне съедобным. – Я – за то, чтобы оставить. В смысле, он действительно спрашивал о больном ребенке. И, очевидно, хотел, чтобы его добрая воля послужила благому делу.
– А что будет, когда он узнает, что на самом деле я не ребенок? – спросил Мордекай.
Я перестала жевать. Об этом я не подумала.
– Ребенок, подросток, какая разница, – я отмахнулась от неприятной мысли. – И он не узнает. Я не собираюсь встречаться с ним и никогда больше не увижу этого парня, – я пожала плечами, почти твердо надеясь, что это правда. Лишь крохотная частица меня задержалась на воспоминании о крепком теле незнакомца, о его великолепном лице – и напряженном бешеном взгляде. Та самая часть меня, что вечно находила всяких козлов и влюблялась в плохих парней. Эту часть я старалась придушить всякий раз, когда она поднимала свою уродливую голову. – Дейзи? Что скажешь? Несомненно, мы должны оставить это одеяло, правильно? Оно понадобится Мордекаю, пока мы будем бороться за недостающие баксы.